Cumberbitch/ "Be yourself, everyone else is taken." ~ Oscar Wilde/Richard!baby (c) Richard Speight jr
07.01.2011 в 15:21
Пишет Sherlock BBC:Sherlock Santa
Название: ---
Автор: Lady Ninka по заявке marla666
Бета copannan
Рейтинг: PG
Категория: romance, gen, humour.
Дисклаймер: Конан Дойль в своё время неловко выразился и разрешил делать с ними что угодно. Грех не следовать его заветам.
Персонажи:Лестрейд/Майкрофт, Шерлок/Джон фоном.
По заявке: Фик Майкрофт/Лестрейд. Можно пре-слєш. Приветствуется романс, ЮСТ и херт/комфорт, а также ангст, возможно - десфик. *Чем больше мыслей этих персонажей и описания их жизни/характеров, тем лучше. Но съем и юмор и стеб))*
Авторские примечания: Автор завалил все сроки, очень, очень сожалеет и вешает сырой фанфик. Отредактированным окончательно он будет повешен куда-нибудь позже. А ещё автор всегда мечтал написать фик в одно предложение, что вряд ли звучит убедительно в свете последующих 16 вордостраниц. Двойная линия разделителей - начало и конец флэшбэка.
читать дальше- Ты идиот! – шёпотом вопит Лестрейд, кажется, именно тогда впервые называя его на «ты».
- Грегори, какого чёрта вы здесь делаете? – высокомерно грубить человеку, который вытаскивает тебя из-под пуль буквально на руках, может, и невежливо, но Майкрофту сейчас не до светских условностей.
- Вы достали меня! Своим пренебрежением к собственной жизни – достали! Оба – достали! – инспектору, впрочем, тоже не до вежливости. Он сгружает бледного и злого, как тот самый дьявол, Холмса за какое-то хлипкое укрытие из полусгнившей груды ящиков и, чуть переведя дух, осторожно выглядывает с целью разведать обстановку.
- Я ещё раз повторяю свой вопрос, - с ледяной яростью шепчет Майкрофт. Даже в порыжевшей от времени кожаной куртке, какой-то потёртой водолазке и мешковатых джинсах Холмс умудряется выглядеть ничуть не менее официально, чем обычно, хотя в боку у него противно и влажно, горячая влага стекает под свитером и впитывается в омерзительно промокший пояс брюк.
- Мимо проходил, - цедит сквозь зубы Лестрейд. Не признаваться же, что сознательно шпионил за персонифицированным британским правительством.
- Понятно. Вы просто проходили мимо по сети подземных складов с боеприпасами. Я так и понял. Очевидно. И как я сразу… - Холмс задыхается, частично от негодования, частично – потому, что инспектор с силой зажимает ему рот ладонью, да ещё и грозно шикает.
Оба они насторожено следят за приближающейся и явно недружественной фигурой. Боевик останавливается у ящиков, вертит головой, и, кажется, действительно их не замечает. Лестрейд медленно достаёт пистолет, неторопливо прицеливается, спускает курок.
Щёлк.
- Я же просил вас проверять патроны, - спокойно говорит Холмс.
С пустой обоймой на складе боеприпасов. Какая ирония.
- Если нет патронов, - светлым голосом говорит Лестрейд и встаёт в полный рост, - то никогда не поздно пустить в ход приклад.
И с душой опускает револьвер между ясных глаз незадачливого боевика.
***
Повязку, наскоро сооружённую из рубашки инспектора, они в конечном счёте всё-таки наложили, отпуская в процессе нелестные комментарии по поводу врачебных навыков друг друга. Медицинские навыки и впрямь были весьма посредственны. Кровь не останавливалась.
- Ну и где же твои чёртовы архангелы, - раздражённо спрашивает Лестрейд.
К удивлению инспектора, Майкрофт смотрит на него с каким-то новым интересом во взгляде.
- Вы заметили, - говорит он.
- Что я заметил? – глупо моргает Лестрейд.
- Архангелы, - непонятно объясняет Холмс. Лестрейд снова моргает, и Холмс закатывает глаза. – О нет, ну конечно нет. Вы ничего не заметили. Просто фигура речи, да?
- Погоди, - Лестрейд шевелит губами, вспоминая про себя имена майкрофтовых телохранителей.
Эндрю, Джон, два Джейкоба… Якова…
- Их у тебя что, двенадцать? – неверяще спрашивает инспектор.
- Одиннадцать, - поправляет Холмс и в ответ на непонимающий взгляд поясняет: - Я предпочитаю с самого начала обходиться без Иуды.
- Хам, - удивлённо качает головой инспектор. – Богохульник. Всякого от тебя ожидал, но чтоб такого…
Майкрофт скупо улыбается, облизывает ужасно пересохшие губы и прикрывает глаза. Его неудержимо клонит в сон.
***
- Эй, ты! Не смей отключаться!
Холмс с трудом разлепляет веки. Похоже, его куда-то везут. Наверное, «архангелы» наконец нашли их. Главное, чтобы ему не пришлось в самом скором времени встретиться с их библейскими прототипами, думает Майкрофт и поворачивает голову.
Лестрейд сидит рядом и тревожно смотрит на него.
- Грегори, - хрипло выталкивает из сухого наждачного горла Холмс. – Вы что же, беспокоитесь обо мне?
- Ну уж, - фыркает инспектор. – Ты банально не имеешь права умереть раньше, чем я раскрою это чёртово дело!
- О, - неожиданно ясным голосом говорит Майкрофт. – О.
- Что?
- Кажется, я буду жить вечно.
***
Лестрейд стоит перед дверью палаты и раздражённо теребит воротник больничного халата.
От двери его отделяют только несколько шагов и помощница Майкрофта, вежливая, но непреклонная.
- Он никого не принимает. Нет, совсем никого. Нет, он не говорил ни о каких исключениях. Сожалею.
- Впусти его, - повелительно доносится из палаты.
- Как вас записать? – невозмутимо спрашивает женщина-привратник.
- Запиши как «Пол», - доносится из-за двери прежде, чем Лестрейд успевает открыть рот.
Женщина согласно кивает и отходит в сторону, давая инспектору дорогу.
- Пол? – спрашивает инспектор, заходя в палату. Майкрофт возлежит на больничной койке с величием, достойным лучшего обрамления.
- Павел, - кивает Холмс, и, видя, что понятнее инспектору не стало, раздосадовано поясняет: – Он был призван уже после воскрешения Христа.
- Ты не охренел с такими параллелями? – ошарашено качает головой инспектор. Он-то думал – уже привык ко всему.
Майкрофт холодно улыбается и молчит. Единственная тема для беседы исчерпана.
- Ну, я, собственно, это, - спустя пару минут леденяще вежливого молчания говорит Лестрейд. – Я только узнать, всё ли в порядке. Всё-таки врачи из нас обоих те ещё.
- Да уж, - на полградуса теплее улыбается Холмс и едва заметно морщится, вспоминая бурные и весьма болезненные попытки адекватно перевязать рану рубашкой. – Всё в порядке, Грегори. Благодарю за такую своевременную попытку шпионить за мной, - хмыкает он. Инспектор пожимает плечами, даже не пытаясь оправдываться, и как будто ждёт чего-то.
– Разумеется, я подумаю о материальном эквиваленте устной благодарности, - наугад предполагает Майкрофт, и по углубившейся складке между бровей Лестрейда понимает, что промахнулся.
- Не нужно, - морщится инспектор и, коротко попрощавшись, покидает помещение.
Холмс откидывает голову на подушку и хмурится. Что-то где-то пошло не так, и он хоть убей не понимает, где. А он не любит и не хочет, не умеет не понимать.
Выходя из палаты, Лестрейд на секунду задерживается рядом с помощницей органайзером, осенённый внезапной догадкой.
- Скажите, - спрашивает он, - вас, случайно, не Мария зовут?
- Я предпочитаю Мэри, - вежливо улыбается она и совсем не удивляется, когда инспектор бессильно опускается на больничную скамейку, прячет лицо в ладонях и начинает смеяться.
Кто-то суёт ему в руки стакан. Лестрейд залпом выпивает содержимое, не особо интересуясь составом.
- Босс сказал, когда ты начнёшь смеяться, дать тебе валериановых капель, - говорит Пётр, начальник личной охраны Холмса. На «ты», надо же. Кажется, свеженаречённый Полом инспектор автоматически стал своим в рядах майкрофтосвиты.
Лестрейд бросает на Петра взгляд слезящихся глаз и ржёт уже в голос, не в силах остановиться.
- … а когда это не поможет, он сказал несколько раз ударить тебя по лицу.
Лестрейд давится смехом и внимательно смотрит на телохранителя снизу вверх.
- Нежно, - неуверенно добавляет амбал и под сверлящим взглядом детектива медленно опускает занесённую было руку.
***
Первое, что видит инспектор, войдя в свою квартиру – аккуратный свёрток ровно посередине прихожей. Он бы не удивился, если бы оказалось, что расстояние от стен отмерено по линейке.
О том, что свёрток вполне может оказаться презентом от какой-нибудь банды, которой он в своё время крупно насолил, Лестрейд даже не задумывается. Он слишком измотан для предосторожностей. Поэтому он недрогнувшей рукой потрошит загадочный свёрток и ещё некоторое время тупо смотрит на аккуратно сложенную дорогую рубашку, оказавшуюся внутри. Потом разворачивает её, и на пол планирует прямоугольный листок.
«Ну уж рубашку я вам должен в любом случае.
МХ.»
Лестрейд слабо улыбается.
Рубашка, естественно, сидит идеально.
*** *** ***
*** *** ***
- Добрый вечер, инспектор.
- Дьявол!
Лестрейд подскочил и щедро плеснул на пол горячего кофе. Он же вышел из кабинета всего на пару минут!
- Ну, я не стал бы решать вопрос идентификации моей личности столь радикально.
- Кто вы и как сюда попали, чёрт вас подери?!
- Ну как же, - человек в его кресле вальяжно закинул ногу на ногу и вежливо улыбнулся. – Вы же сами не заперли за собой дверь. А между тем на вашем столе я вижу конфиденциальные документы, пропажа которых была бы чревата для вас большими неприятностями, – гнусный и в высшей степени подозрительный тип поворошил бумаги кончиком, о боже, элегантного чёрного зонта-трости. Пара листов спланировала в кофейную лужу, но гибель документов сейчас интересовала Лестрейда меньше всего.
- Не пудрите мне мозги, - дёрнул бровью детектив, страстно мечтая, чтобы его револьвер сейчас был при нём, а не в кобуре, висящей, кстати, на спинке того самого стула, вот же. – Кто вы такой и что вам здесь надо?
- Не нервничайте, инспектор, - лениво сказал тип, неторопливо стянул со стула кобуру и швырнул её Лестрейду. – Так вам будет спокойнее?
- Вполне, - отозвался детектив, неторопливо освобождая револьвер от кобуры и направляя его на незваного гостя, не видя в своих действиях никакого противоречия. – Спасибо. Так на чём мы остановились?
- Вы спрашивали, во-первых, кто я, а во-вторых, что здесь делаю, - дружелюбно улыбнулся подозрительный субъект. Впрочем, от такого дружелюбия было впору забиться под стол и оттуда уже умолять больше так не делать.
- Именно, - кивнул инспектор и перехватил револьвер поудобнее. – Итак?
- Хорошо, - тип удобно устроил локти на ручках кресла и сложил пальцы домиком у подбородка в неуловимо знакомом жесте. – Итак. Кто я. Заинтересованная сторона.
- Заинтересованная в чём? – нахмурился инспектор.
- А. Это уже ответ на вопрос «что мне здесь надо».
Лестрейд выразительно щёлкнул предохранителем. Что было ещё более выразительно проигнорировано.
- К вам, дорогой инспектор, недавно попало одно в высшей степени занятное дело.
- Ко мне поступает огромное множество занятных дел.
- Дослушайте меня до конца, - снова растянул губы в улыбке гость. Лестрейд поёжился. Человеку с револьвером в руках вроде бы не с чего чувствовать тревогу, но сейчас инспектору почему-то казалось, что, несмотря на оружие в его руках, под прицелом находится всё-таки он сам. - Два дня назад к вам в участок поступил труп, найденный командой баржи в Темзе.
Инспектор вскинул брови. Почему из всех возможных вариантов лощёного типа заинтересовал именно этот?
- Причиной гибели трупа, - продолжал тем временем посетитель, - несмотря на место его обнаружения, без сомнений, стало пулевое ранение в сердце, не правда ли?
Лестрейд согласно кивнул, подумав, что расстреляет свою ленивую группу судмедэкспертов, всё ещё не предоставивших ему отчёта. Он-то до сих пор считал, что этот товарищ был несомненным утопленником.
Чёткое ощущение, что незнакомец за его столом в курсе его неведения, не делало жизнь приятнее.
- И вот тут начинается самое интересное.
- Да?
- Да. Я в полной растерянности, - доверительно сообщил тип.
- Да? – инспектор почувствовал, что его вклад в диалог становится всё ничтожнее и ничтожнее.
- Именно. Даже не знаю, как вам это сказать, - тип задумчиво приложил пальцы к губам. - Вобщем, инспектор. Вы человек честный, прямой, неподкупный – и всё это не было комплиментами, поверьте мне. Спросите ещё раз «да?» - сильно пожалеете.
Лестрейд захлопнул рот и выразительно покачал револьвером, напоминая, кто здесь хозяин положения – хотя бы себе.
Тип удовлетворённо кивнул. Недвусмысленно направленного на него оружия он явно не замечал. Да ещё и сам отдал его в руки Лестрейда. Подозрительно? Ещё как.
- Поэтому, минуя стадию безуспешных подкупов, посулов и улещиваний, я, с вашего позволения, сразу перейду к делу.
«То есть к угрозам», - мысленно отконвертировал детектив.
- С вашей стороны было бы очень мило закрыть это дело.
Инспектор сначала отстранённо отметил, что последние три слова произносились явно с прописной буквы, о боже, этот человек умел говорить капслоком, и только потом понял собственно содержание просьбы.
- Чего? – невежливо вылупился на нахала Лестрейд и даже опустил от удивления ствол. – Каким образом и, главное, с какой стати?
- Ну придумайте что-нибудь, инспектор, – кажется, это обращение доставляло гостю удовольствие, он совершенно гнусным образом выделял его интонациями. То ли пробовал на вкус, то ли намекал на возможность смены должности в самом ближайшем времени и не в самую лучшую сторону. – А причины? Ну хотя бы потому, что я попросил. Пока ещё только попросил.
Незнакомец убрал пальцы от губ и энергично выбил ими дробь по краю столешницы.
- Так, с этим всё. Не буду больше отнимать вашего драгоценного времени и заставлять вас и дальше стоять на холодном полу в этих, вне всякого сомнения, дизайнерски подобранных носках.
Инспектор зло стрельнул глазами на батарею, где сушились его вымокшие насквозь в лондонской предрождественской слякоти ботинки, и перевёл глаза на ноги. Конечно же, носки были демонстративно разными, конечно же, один из них был вопиюще рваным. Когда инспектор выскакивал на минутку за кофе, он как-то об этом не задумывался.
- Ээээ! - неконструктивно запротестовал инспектор, заметив, что гость поднялся и явно намеревается уходить, и снова вскинул револьвер.
- Что-то не так? – поднял брови кошмарный человек.
- Всё не так! Вы останетесь на месте и будете здесь сидеть, пока я не вызову охрану, - решительно заявил Лестрейд, доставая из заднего кармана телефон.
- Я бы на вашем месте не стал этого делать, - предостерёг его тип. – Тем более посмотрите, какая неожиданность, у вас совсем нет связи.
Лестрейд недоверчиво посмотрел на показатель сети и злобно отшвырнул бесполезный телефон в угол. Происходящее перестало быть настораживающим и стало отчётливо угрожающим.
Незнакомец тем временем обогнул стол и, приблизившись к Лестрейду на расстояние вытянутой руки с револьвером, с интересом оглядел оружие.
- И ещё, инспектор, - с сочувствием сказал он, наклоняясь и заглядывая прямо в глаза детективу. Дуло пистолета упёрлось незнакомцу в грудь, но его, видимо, это совершенно не волновало. – На будущее. Если уж берёте оружие из рук подозрительных личностей, проверьте хотя бы, заряжено ли оно. А то, честное слово, неловко.
Осторожно обойдя окаменевшего инспектора, невозможный гад направился к выходу, и, уже открыв дверь, добавил:
- И я ещё раз вам напоминаю, я ни в коем случае не дьявол. Не понимаю, почему многие так меня называют. Совершенно необоснованно. До свидания, детектив-инспектор Лестрейд.
Дверь за посетителем закрылась.
«Вот же дьявол», - запоздало подумал инспектор, вздрогнул и добавил пару непечатных определений, уже вслух. Потом торопливо откинул барабан и присовокупил ещё несколько, особенно забористых.
Барабан, естественно, был пуст.
Лестрейд глубоко вздохнул. Моргнул несколько раз, стирая с сетчатки чужие глаза с выражением усталой и безразличной вечности. В принципе, ничто не мешало инспектору сделать так, как попросил его этот человек. Ну, кроме растоптанной гордости и вывернутых наизнанку моральных принципов.
С одной стороны, с его профессией гордость и принципы уже давно превратились в потрёпанный, грязный и вшивый коврик для ног. С другой стороны, тонкое на неприятности чутьё подсказывало, да что там – истерично визжало, что с проблемой такого уровня инспектор сталкивается в первый раз. И, если не повезёт – в последний.
Инспектору никогда не везло. Медицинский факт. Если бы, например, он играл с тем остроумным маньяком-кэби в его игру, то можно было быть уверенным – отравленными были бы обе бутылочки. Причём не по злому умыслу коварного таксиста – абсолютно случайно. Лестрейд сумел сделать из этой черты характера стратегию жизни.
Детектив задумчиво прошёлся по кабинету. Таких вот лощёных прилизанных гадов (то ли правительство, то ли бандит, а скорее - как тамагочи, два в одном), которые играли во властелинов мира, он видел не один десяток. Все они так или иначе, не сумев договориться с Лестрейдом напрямую, брали неподкупного, несговорчивого и бесстрашного сначала по молодости лет, а потом от полного безразличия к своей судьбе детектива измором – через сговорчивое, купленное и запуганное начальство. И в какой-то момент Лестрейд устал. Махнул рукой. Что на детские мечты о свободе и справедливости для всех и каждого, что на уже более сознательные и куда более робкие надежды на относительно чистую совесть. Это уже потом он понял, что относительно чистой совести не бывает, и запятнать совесть чуть-чуть не получится. И нечего тогда подставляться из-за какого-то утопленника. Что он ему, родственник, что ли? Да кому он вообще нужен такой, утопленный. Да ещё и с пулей в сердце.
Лестрейд решительно подошёл к столу, уверенно снял с рабочего телефона трубку и храбро набрал номер.
- Андерсен? Помнишь, к нам поступил труп, ну тот утопленник? – Это дорого ему обойдётся. - Помнишь, я говорил, что собираюсь передать его другому отделу, потому что нечего нам чужие трупы подсовывать, у нас своих хватает? – Очень, очень дорого. - Так вот. Я лично буду заниматься этим делом, слышишь, лично! И чтобы к завтрашнему дню результаты обследования были у меня на столе, разгильдяи чёртовы!
Лестрейд шваркнул трубкой по базе. В углу комнаты призывно замигал телефон, оповещая о входящем сообщении.
«Вызов принят, инспектор. До скорой, очень скорой встречи. Берегите себя.
МХ.»
Лестрейд сглотнул и медленно опустился в своё кресло. Его фирменная удача снова сработала на все сто.
На батарее медленно шкворчали швами подсыхающие ботинки.
***
Инспектор сидел в кабинете и сосредоточенно курил. Да, он снова начал курить. И всерьёз рассматривал идею алкоголизма. И к чёрту статистику и минздрав!
Мысли не складывались. Дело не складывалось.
Имя убитого – Айвор Брейсгирдл (вот наградили же родители!), возраст – 21 год, двоюродный брат мистера Хейворта Трейси. Погиб действительно от выстрела в сердце – Лестрейд каждый раз морщился, перечитывая эту строчку досье, поморщился и сейчас, - из стандартного армейского пистолета, отследить такой в лондонских дебрях практически невозможно. Труп был сброшен в Темзу неизвестно где и пробыл в воде не менее недели.
Лестрейд с душой вдавил сигарету в забитую до отказа пепельницу и запустил руки в волосы. Вот и всё, что удалось накопать за неделю адовой работы. Если учесть, что заключения медэкспертизы прибыли на следующий день (вместе с успокоительным от Андерсена, которому втыки злобного начальства категорически не нравились), а имя и небогатая информация нашлась через день у соседнего отдела, который давно уже мусолил дело об убийстве восьмилетней Элизабет Трейси, дочери Хейворта и племянницы Айвора соответственно, дело выглядело совсем тухлым. Впрочем, как и сам Айвор, мрачно и цинично подумал инспектор. Соседний отдел, кстати, с огромным облегчением сбагрил инспектору дело маленькой Элизабет, и, кажется, праздновал счастливое избавление до сих пор. Грегсон в благодарном порыве даже пожал Лестрейду руку.
Не то чтобы дело было очень сложным, не то чтобы оно было безумно запутанным. Просто в нём катастрофически не хватало данных, а получить эти данные инспектору кто-то методично и последовательно мешал. Это кто-то, ко всему прочему, не скупился на гнусные подначивающие смски с разных номеров за неизменной подписью «МХ», на которые инспектор сначала сердился и периодически менял сим-карты – без какого либо результата, потом не менее язвительно отвечал, потом просто ругался, а потом перестал замечать их.
Для начала папка с делом просто и банально пропала с его стола. Инспектор хмыкнул и распечатал ещё один вариант, так как был не дурак и заблаговременно сохранил информацию на флешке.
На следующий день папка пропала ещё раз, флешку он как-то внезапно и, ах, совершено неожиданно потерял, домашний компьютер поразил внезапный вирус, а с винчестера компьютера в его кабинете благодаря нелепой оплошности ремонтников пропала вся информация. Отдел бегал по потолку и вопил благим матом, инспектор же мрачно улыбался и мечтательно поглаживал по матовой панели свежекупленный ноутбук с копией дела. Ради интереса он заскочил в интернет-кафе и вышел на свою почту, куда тоже посылал копию, и даже испытал некоторое удовлетворение, когда увидел, что содержание сообщения удалено и заменено на ещё один ехидный комментарий за знакомой подписью, который он даже читать не стал.
Потом атаки посыпались со всех сторон: внезапное отключение электросети во всём здании в самый неподходящий момент; неожиданные финансовые трудности в отделе, из-за которых вести это дело дальше было невмоготу, и так далее, и тому подобное. А потом Андерсен сломал ногу. Судмедэксперт вращал глазами и с пеной у рта клялся, что подскользнулся на ровном месте и ну не мог так сломать ногу при падении, но инспектор крепко сомневался на этот счёт. Он пару раз имел честь быть свидетелем, как находившийся в сильном подпитии Андерсен храбро и неудержимо лез сражаться с фонарными столбами. Кроме того, загадочный МХ отчётливо чурался грубых физических методов воздействия, по крайней мере пока. Так что перелом не считался. Но тут уж одно к одному.
Закончились тем, что детектива вызвал к себе начальник, долго мялся, разводил руками, пожимал плечами, шмыгал виновато носом и наконец родил: Лестрейд, оказывается, отстраняется от ведения этого дела и обязан сдать его на руки обратно Грегсону в течение 24-х часов. Инспектор внимательно посмотрел в бегающие начальственные глазки, вздохнул, ультимативно потребовал в таком случае отпуск, получил его от виноватого начальства почти без проблем и ушёл, не поленившись хлопнуть дверью на прощание.
Грегсон, принимая дело обратно, даже уронил скупую мужскую слезу, но ничего не сказал. Понятное дело – служба.
Но настоящие масштабы катастрофы инспектор постиг только тогда, когда, узнав от Грегсона, что длинный нос единственного в мире консультирующего детектива уже дотягивался и до этого дела, пошёл на поклон к Шерлоку.
Холмс сам открыл дверь, не пустил инспектора дальше коридора, а когда Лестрейд заикнулся было о Брейсгирдле (а о такой фамилии можно было только заикнуться, с первого раза выговаривать её инспектор ещё не научился), Шерлок окаменел лицом, сказал, что такие глупости его никогда не интересовали, нет, он не возьмётся за это дело, и не соизволил бы инспектор покинуть квартиру. Нет, Холмс ничего не знает про это дело, нет, точно не знает. А если инспектор рискнёт заявиться с облавой, то он, Холмс, собственноручно спустит его с лестницы, а Андерсена нашпигует припарками миссис Хадсон так, что они у того из ушей полезут, потому что Джон Уотсон болен и ему нужен покой. Ну хорошо, чёрт побери, хорошо, ранен, да, давно, нет, опасности для жизни нет, уже нет, но покой ему всё равно нужен, так что не соблаговолит ли инспектор убраться к чертям собачьим, пока доктор не проснулся?
И инспектор убрался, а что было делать. Но сила, которая может повлиять даже на независимого Шерлока Холмса… Боже мой, в какую такую неприглядную субстанцию вляпался инспектор на этот раз?
И что это такое – «МХ»?
***
- Здравствуйте, инспектор.
К чести Лестрейда, он сначала аккуратно припарковался у обочины, а потом уже звучно выругался, выхватил револьвер и обернулся. Не то чтобы он не ожидал такого развития…
Ну хорошо. Вот это было до дрожи внезапно.
Незабвенный лощёный тип, элегантно восседающий на заднем сидении его автомобиля, выразительно вскинул руки в успокаивающем жесте.
- Теперь он заряжен, - процедил Лестрейд. – Я проверял.
- Когда? – невинно осведомился тип.
Лестрейд в ответ молча направил ствол в потолок и только тихо сглотнул, когда вместо оглушительного выстрела раздался унизительно холостой щелчок.
- Кстати, инспектор, - сочувствующе позвал мерзавец на заднем сидении. – Если вы сейчас посмотрите в зеркало заднего вида… да, вот так. Захватывающее зрелище, не правда ли?
Инспектор нервно прищурился. В зеркале было отчётливо видно, как на его лбу дрожат две круглые красные точки.
- В прошлый раз вы их не заметили, но почувствовали, - это не было вопросом. - Они появляются каждый раз, когда на меня направляется оружие, опция по умолчанию, так сказать. Но с вами, впрочем, эта услуга мне без надобности, - подлец лениво махнул рукой. - Эндрю, Джон, отбой.
Инспектор снова глянул в зеркало. Точки пропали.
Из потрёпанной старушки-вольво неподалёку выбрались два серьёзных молодых человека в чёрных костюмах и деловито затрусили к подъехавшему чёрному «ягуару», совершенно изумительному «ягуару» - инспектор не смог бы купить такой, даже заложив свой дом и пустив с молотка мебель, книги и бывшую жену - после чего тут же удалились в неизвестном направлении.
Инспектор хрипло выдохнул.
- Кто вы такой, в конце-то концов, - это прозвучало совсем не гордо.
Знакомый незнакомец растянул губы в улыбке.
- Вы голодны, инспектор?
***
- Знаете, мистер МэХа, - сказал Лестрейд, когда искрящее молчание, повисшее над столиком, уже порядочно ему осточертело. – Вы должны мне кучу денег.
«МэХа» вопросительно вскинул брови.
Они сидели в каком-то затрапезном на вид кафе. Инспектор решил, что выбор пал на это заведение только потому, что встретить здесь кого-либо знакомого его собеседник просто не мог. Лестрейд взял себе чашку кофе. МХ – инспектор уже давно повадился про себя называть его так, - не взял ничего. Это нервировало.
- Четыре флешки – раз, - для наглядности принялся загибать пальцы Лестрейд. – Домашний компьютер - два, рабочий – три. Затраты на печать документов – четыре; ноутбук, который совершенно случайно выбили из рук под колёса машины – пять; отпуск за свой счёт – шесть. Две обоймы патронов, в конце-концов, семь…
- Инспектор, побойтесь бога, - укоризненно покачал головой МХ. – Флешки – ну как можно быть таким рассеянным, нужно ведь следить за своими вещами. Компьютеры – инспектор, инспектор, сайты ммм подобного толка всегда кишат вирусами, немудрено, что вы словили несколько; - инспектор поморщился. Это был подлый приём, вот прямо сейчас. - Что касается рабочего – Скотланд-Ярд всегда скупился на хороших системных администраторов, вот и результат. Насчёт ноутбука – прискорбная случайность, но надо же было крепче держать его при себе в час пик. Отпуск – помилуйте, а кто же вынуждал его вас взять? Это ваше личное желание; кроме того, когда бы вы ещё выбрались отдохнуть, так что это скорее благодеяние. Обоймы – а если бы вы, находясь в столь нервном состоянии, случайно нажали бы на курок?
- Ага! Значит, вы признаётесь, что обоймы – ваших рук дело!
- Зато я спас вам обшивку машины и, скорее всего, ногу: под таким углом к потолку пуля непременно срикошетила бы куда-нибудь в вас.
- Ещё раньше мне вышибли бы мозги, - мрачно огрызнулся Лестрейд. – Причём два раза.
- Это тоже внесёте в список ущерба?
Инспектор помолчал, переваривая ту щедрую порцию яда, которой сочился голос его оппонента.
- Послушайте, - спустя пару минут устало сказал он. – Что вам от меня нужно? Я имею ввиду, всё это было здорово сработано и наверняка забавно, и это появление в пустой машине на полном ходу, но у вас ведь есть куда более действенные способы заставить меня бросить это дело раз и навсегда. А вы их почему-то не применяете.
- Я стараюсь не применять такие методы без особой нужды, - размеренно ответил тип. – Современное общество их не поощряет. Но, с другой стороны, вы правы, инспектор, ваша ситуация как раз подходит под определение «особая нужда».
- Так почему нет? – смиренно спросил Лестрейд, уже готовясь услышать что-то вроде «а действительно, почему» и звук выстрела. Или удара по голове. Или на него упадёт рояль, почему нет, действительно.
- Знаете, инспектор…
- У меня есть имя.
- Хорошо, Грегори, - легко согласился тип, и инспектора передёрнуло. Он даже не подозревал, что в его имя можно вложить такую гамму иронично-презрительных интонаций. Он вообще-то намекал, что к нему можно обращаться по фамилии. От имени веяло чем-то домашним. Так его называл очень узкий круг людей. Ну очень узкий. С момента развода – фактически несуществующий.
Слышать это в чём-то даже интимное обращение от гладкого бандита с холодными глазами убийцы было ужасно неприятно.
- А вы так и не представились, - напомнил инспектор в неудачной попытке перевести тему. – Или знающие ваше имя долго не живут?
- Почему же, живут, - меланхолично сказал МХ. – Только вы, скорее всего, не хотите его знать.
- Позвольте мне самому решать, чего я хочу, а чего нет. Хотя бы это.
- Нет, вы не поняли. Вы очень не хотите его знать, - инспектору показалось, или в голосе проскользнуло явное сочувствие?
- Я настаиваю. Если это, конечно, не государственная тайна. Или не, я не знаю, голосовой пароль к вратам Апокалипсиса. Или…
- Майкрофт Холмс.
Лестрейд сморгнул. Невыносимый тип был тысячу раз прав. Он действительно не хотел этого знать.
Это было в десятки, в сотни раз хуже отверстых врат Апокалипсиса.
- Нет, - серьёзно сказал инспектор. – О нет.
- Смею вас заверить: о да, - невозмутимо качнул идеальным пробором Майкрофт.
- Холмс, - сказал инспектор. – Хорошая английская фамилия. Распространённая. Мало ли в старушке-Великобритании семей с такой простой, хорошей английской…
- Шерлок Холмс – мой младший брат, - безжалостно сообщил Майкрофт.
Лестрейд сморгнул и задрал голову к потолку. Ещё один невыносимый Холмс, только уровнем повыше, и снова на его, инспектора голову. Он должен был догадаться. Настойчивость, бесцеремонность и сверхчеловеческая проницательность, а особенно – проницательность материального тела в закрытое помещение были теми отличительными чертами, которые нельзя было проигнорировать. Видимо, мозг, не посоветовавшись с собственно инспектором, самопроизвольно отключал эту цепочку выводов, пока мог. Ради собственной безопасности.
Всё это было уже как-то чересчур.
- Господи, - проникновенно позвал Лестрейд. – Господи, за какой из грехов караешь?!
- Хм, ну, начнём с того, что несколько месяцев назад вы закрыли глаза на совершенно явно ложные показания свидетелей, - любезно предположил Майкрофт, достав из внутреннего кармана записную книжку и зашелестев страницами. – Затем, недели две спустя, вы, в состоянии сильного алкогольного опьянения, написали баллончиком на телефонной будке образца шестьдесят третьего года какую-то бессмысленную фразу, что-то вроде «плохого волка», если я не ошибаюсь, - сама интонация подразумевала, что такое невозможно просто потому, что невозможно в принципе. - Кроме того, в возрасте двенадцати лет вы вытащили деньги у отца из кармана, мелочь, конечно, но вам до сих пор стыдно; далее…
- Хватит, - спокойно сказал инспектор голосом человека, уже давным-давно перешагнувшего за оградительные буйки отчаяния и пребывающем в спокойных водах оцепенения. – Ещё один Холмс. Теперь я вижу. Но всё-таки, ради светских приличий: откуда вы, чёрт вас подери совсем, можете всё это знать?
Вместо ответа Холмс молча склонил голову к плечу и укоризненно поглядел на инспектора. Вот же дьявол, понял инспектор. Это был Холмс, которому, кроме гипертрофированной наблюдательности и полного пренебрежения к личности оппонента, чисто по статусу была положена невероятных размеров и сложности агентурная сеть.
Неужели инспектор всё это время мирно жил в доме, полном жучков?
- Именно, - вежливо улыбнулся «ещё один Холмс», а Лестрейд задумался, на какую из его мыслей только что ответили.
- Просто ради профессионального интереса, мистер Холмс. К какой преступной группировке вы принадлежите?
- Ради всего святого, – кисло сморщился Майкрофт. - Я не криминальный гений. Почему все постоянно подозревают меня в этом?
- Действительно.
Майкрофт замолчал и внимательно посмотрел на инспектора. Взгляд последнего содержал в себе столько прозрачной, как самый горный из всех ручьёв, невинности, что Холмс-старший только вздохнул.
- Я всего лишь занимаю скромную должность в британском правительстве.
Лестрейд понимающе присвистнул. Он был не понаслышке знаком с такой формулировкой и прекрасно понимал, сколько всего за ней обычно скрывается.
- Итак, Грегори, - проигнорировал его Майкрофт. Игнорировать он умел виртуозно, его бы воля – целыми днями только игнорировал бы. – Если я правильно понял, прекращать свои попытки расковырять дело Айвора Брейсгирдла вы не собираетесь.
- Вы правильно поняли, - подобрался инспектор, который, действительно, тратил отпуск весьма бурно и целеустремлённо, и раскопал в одиночку немало интересного. Разговор неудержимо сворачивал в основное русло, как ни старался инспектор плыть против его течения. Неприятность заключалась в том, что, если инспектор плыл против течения разговора на метафорическом каноэ, по колено в воде, и вычерпывал её дырявой кружкой, то Майкрофт шёл прямо на него флотилией эсминцев.
- Я даже не буду интересоваться вашими мотивами, - устало качнул головой Холмс. – Вне всяких сомнений, в них фигурируют понятия типа «честь», «совесть» и «правосудие». Но не в этом проблема. Проблема в том, что же мне с вами теперь делать.
Майкрофт сложил пальцы у губ и уставился на инспектора ружейными дулами глаз. Лестрейд только стиснул зубы. Прямая демонстрация превосходства. Оскорбительная формулировка. Намеренно оскорбительная. Лестрейд ненавидел, когда с людьми обращались как с вещами. Все беды – от этого.
Естественно, ещё больше он не любил, когда как с вещью обращались конкретно с ним.
- С другой стороны, - помолчав, качнул головой Холмс, - вы мне не помеха.
Нет, ну вот это уже прямой вызов.
- Вы всё равно не сможете раскрыть это дело. Вам не достанет способностей. Шерлок вам здесь не помощник.
- Я уже понял, - спокойно кивнул инспектор.
- Ну а поскольку угрозы вы не представляете, то я считаю применение к вам ужесточённых мер безосновательным.
«Вынес вердикт, - зло подумал инспектор. – Господь бог. Хренов».
- Вам не будут мешать расследовать это дело. Помогать, естественно, тоже не будут. Но с этой секунды я беру ваше частное расследование под личный контроль.
- Зачем? – искренне удивился Лестрейд.
- Я люблю всё контролировать. Даже то, что, на мой взгляд, не должно происходить вообще. И, кроме того, - Майкрофт плавно повёл рукой, - вы забавный. Грегори, если вы попытаетесь воплотить хотя бы десятую часть того, что сейчас думаете касательно меня, то я, пожалуй, пересмотрю своё решение относительно ужесточённых мер.
***
Этим же вечером Майкрофт сидел у экранов и, подперев рукой щёку, наблюдал, как инспектор методично и азартно вычисляет и уничтожает его следящую аппаратуру.
К чести инспектора, он не нашёл всего лишь с десяток жучков.
Нет, это правда был хороший результат.
А главное – инспектору подобная деятельность явно доставляла удовольствие. Экраны в первый раз показывали такого довольного жизнью Лестрейда. Каждый обнаруженный и зверски растерзанный жучок действовал на него, как пара квадратных сантиметров пузырчатой плёнки.
Майкрофт поставил в уме галочку напротив пункта о снабжении инспектора ещё одной порцией антидепрессантов в виде партии новейших жучков. Ради такого дела – не жалко.
***
Несколько недель спустя Лестрейд сидел на полу в своей квартире, окружённый россыпью разнокалиберных бумаг.
За это время он успел узнать, что Айвор Брейсгирдл при жизни был на редкость отталкивающей личностью - примерно настолько же, насколько был омерзителен после смерти. Что он был любимцем в доме своего двоюродного брата. Что он души не чаял в бедной пропавшей малютке Элизабет. Что он был педофилом. Что малютку Элизабет нашли в пруду. В мешке. Задушенной. Что сразу после её исчезновения таинственным образом пропал и Айвор, не взяв ни денег, ни одежды, вообще ничего. Грегсон считал это убедительными доказательствами похищения Брейсгирдла. Лестрейд считал это убедительными доказательствами его, Брейсгирдла, глупости. Впрочем, Грегсон, с упоением гоняющий по местным болотам цыган и возлагая на них вину за все грехи человечества, тоже заслуживал крайне нелестных эпитетов.
Инспектор успел сдать на руки оторопевшему коллеге несколько точек, специализирующихся на детской проституции, прежде чем понял, что идёт по ложному следу. Тайна смерти Брейсгирдла пряталась не здесь. И Лестрейд всё ещё понятия не имел, где. Но смутно подозревал.
За это время инспектор успел узнать, что Майкрофт Холмс совсем не похож на своего брата. И в то же пугающее сходство в некоторых моментах было налицо.
Если собрать поток света в один луч, а потом направить его в определённую точку, получится лазер. Если сконцентрировать хаотично извергаемую энергию Шерлока, упорядочить её и сосредоточить на одной цели – получится Майкрофт. Ну и добавить основополагающее понятие о том, что молчание ценится куда дороже, чем разглашение. Инспектор каждый день молился, чтобы Шерлок никогда в жизни не усвоил эту простую истину. Уж лучше пусть болтает.
- При первой встрече вы показались мне очень страшным человеком. Теперь я понял, что это не так.
- Неужели?
- Да. Вы гораздо страшнее.
Инспектор узнал, что он, оказывается, Майкрофту симпатичен. Он видел, что порой случается с несимпатичными старшему Холмсу людьми. Порой. Не всегда. Если представится случай. Но отличие от инспектора, приспособившегося жить на топливе из неудач, Майкрофт умел заставить случай работать на себя. Случай работал как миленький – кажется, просто опасался противоречить скромному британскому служащему. Что, в свою очередь, очень нелестно аттестовало некоего детектива-инспектора, перечившего этому служащему на каждом шагу.
Инспектор узнал, что Майкрофт придерживается каких-то кошмарных и непостижимых для простого человека диет, то стремительно набирая вес, то стремительно его сбрасывая. Узнал, что периоды спусков и подъёмов Холмса-старшего по кривой веса Холмс-младший в своё время именовал не иначе как «Микрофт» и «Макрофт». Очень быстро узнал и очень надежно усвоил, что люди, распространяющие эту информацию, мгновенно становятся Майкрофту глубоко и активно несимпатичны, со всеми вытекающими последствиями.
Узнал, что зонт Майкрофта – это просто зонт. Без встроенного револьвера. Без детонатора. Без пульта управления. Даже банального клинка в нём не было. Обычный, ну разве что только очень дорогой зонт. Это ведь было куда эффективнее. Вежливое «О, что вы, это самый обыкновенный зонт» позволяло наблюдать захватывающую картину того, как в голове спрашивающего медленно и неотвратимо расцветают дикие инфернальные образы ужасных механизмов, карманных чёрных дыр, портативных ядерных реакторов и Бог знает, чего ещё.
То же самое касалось записной книжки. Она была пуста. Вся информация хранилась в помощнице Майкрофта и в его голове. Просто он, в отличие от своего брата, прекрасно осознавал важность психологического эффекта. Шерлок фонтанировал информацией, не скрывая, что узнал её прямо сейчас, вытянул из ваших потёртых манжет, неровного загара, пепла сигар. Он с гневом отвергал все попытки доказать, что то, что ваша жена спит с садовником, ему сказали не соседи, а пятно на вашем галстуке. Майкрофт же, оперируя теми же методами, виртуозно навязывал человеку ощущение постоянной и неотступной слежки. Для этого ему было достаточно просто задумчиво листать пустую записную книжку во время беседы.
Лестрейд временами думал, что, может быть, это приходит с опытом, и с воплем просыпался по ночам от видения повзрослевшего и упорядоченного Шерлока Холмса. Целенаправленная сверхновая, о да.
Беспокоили инспектора три вещи.
Во первых, он не очень понимал, почему Майкрофт позволял ему узнавать всё это.
Во-вторых – в какой момент дело о смерти Айвора Брейсгирдла превратилось в остросюжетную игру «всё, что вы хотите узнать о Майкрофте Холмсе, и по прежнему боитесь спросить»?
И в третьих – в какой момент эта игра стала интересовать Лестрейда больше, чем основная задача расследования?
*** *** ***
*** *** ***
Лестрейд разлепил глаза и увидел потолок. Не то чтобы он имел привычку пялиться в потолок, когда добирался до кровати – в такие редкие и удручающе непродолжительные моменты инспектор обычно мгновенно и с облегчением отрубался лицом в угол. Но всё-таки потолок своей комнаты он ещё был в состоянии узнать. Что удивительно, учитывая количество выпитого.
- Разные носки – это ваш принципиальный стиль, Грегори?
- Они одинаковые, - убеждённо возразил инспектор и накрыл голову подушкой. – Видите, оба дырявые.
Кажется, по пути из бара его ещё и били. По крайней мере, левая сторона лица приняла подушку куда менее благосклонно, чем правая. Зато правый глаз хуже видел.
Точно-точно, он помнил, как с неизъяснимым удовольствием засветил какому-то бритоголовому типу по лицу, кардинально подправив тому форму носа. За что тип осчастливил Лестрейда шикарнейшим фингалом.
Чего он не помнил, это как оказался дома.
Откуда в его доме взялся Майкрофт Холмс, инспектор тоже не помнил. Но подозревал, что эти два момента его биографии как-то взаимосвязаны.
- Вас забрали прямо с места драки в полицейский участок, откуда мне и пришлось вас вызволять.
Лестрейд поплотнее прижал к голове подушку. Ему упорно казалось, что мысли выскальзывают из черепа через уши и выплывают наружу. Не может же Холмс читать его мысли прямо сквозь подушку.
- Грегори, не будьте идиотом. То, что вы сейчас образуете с подушкой противоестественный конгломерат, никак не сказывается на оглушительной громкости ваших мыслей.
Лестрейд с вызовом подумал невежливое. Он не видел, но отчётливо ощутил, как Майкрофт поморщился: инспектор не постеснялся в мысленных выражениях.
Потом подушка поднялась – не без некоторых усилий со стороны Холмса.
Лестрейд крепко зажмурился и снова подумал невежливое.
- Вы выражаетесь, как портовый грузчик, - тоном гимназистки пожаловался вседержитель британского правительства и отбросил подушку в сторону. – Будьте добры не открывать глаза. Нужно обработать ссадины.
- Аптечка на кухне, - смирился с неизбежным инспектор. То, что обрабатывать качественно отбитое лицо ему сейчас будет не кто-нибудь, а Майкрофт Холмс, было настолько дико, что мозг даже не стал эту мысль думать.
- Да что вы говорите, - послышалось звонкое «чпок», запахло медикаментами. – Никогда бы не догадался.
Прежде, чем инспектор успел поднять в памяти ещё пару пластов обсценного лексикона, к его скуле прижалась мокрая ватка, и Лестрейд на некоторое время сконцентрировался исключительно на переживании своего пероксидного ада.
- Могу подуть, - неуверенно предложил голос Майкрофта Холмса, а когда инспектор заржал – чисто от неожиданности – ваткой мстительно ткнули прямо в глаз. Инспектор понял и заткнулся.
Перекись шипела и жгла ссадину, как последняя сволочь.
***
- Остальное вы как-нибудь сами, - Майкрофт выбросил ржаво-бордовую ватку и поднялся. - Я всё-таки не дипломированная медсестра.
- Ну что вы, - галантно возразил инспектор и обосновал: – Вы вполне себе медбрат.
Холмс грозно прищурился, но прекрасно откалиброванный пронзительный взгляд пропал втуне. Инспектор провалился в глубокий сон, даже не договорив.
Майкрофт покачал головой. Последний раз он собственноручно обрабатывал раны… ну да, Шерлоку, когда они напару взорвали в гараже какой-то ужасно деревянный ящик. Следствием ужасной деревянности были многочисленные и разнокалиберные занозы. Шерлок стоически выдвигал подбородок, сжимал губы и ойкал, Майкрофт неумело орудовал пинцетом, прижигал ссадины, ну и да, дул, где больно.
Шерлоку было шесть, Майкрофту – двенадцать, и мама всё равно заметила. Не столько ссадины и сгоревшие брови, сколько гараж, вернее – его отсутствие, замаскировать которое было несколько проблематично. Наскоро воткнутый в центр аккуратной чёрной воронки кустик (выкопанный из сада соседей) не помог.
Н-да, с тех пор они оба научились качественнее убирать за собой. Более-менее качественно.
Более-менее оба.
Лестрейд глубоко вздохнул во сне и заворочался, окончательно сминая и без того основательно побитый жизнью пиджак, перевернулся на бок и привычно уткнулся носом в стенку.
Майкрофт по-птичьи склонил голову к плечу, с минуту в задумчивости глядел на спящего инспектора и наконец сдался. Присел на край узкого продавленного дивана, выудил из-под него подушку, отряхнул. Перегнулся через Лестрейда, осторожно приподнял его тяжёлую голову и подсунул под неё подушку. Инспектор беспокойно нахмурился, но только потёрся заклеенной пластырем щекой о наволочку, подсунул под подушку согнутую в локте руку и мирно засопел.
Холмс ещё некоторое время посидел на диване, давая инспектору время заснуть крепче. Наконец он поднялся и деловито огляделся.
Комната представляла собой место, куда приходят только поспать, да и то время от времени. Батарея не работала. Тщательная ревизия шкафов показала, что такого понятия как «тёплое одеяло» в этом доме тоже не знали.
Майкрофт неодобрительно поджал губы и достал из кармана телефон.
Наутро взъерошенный Лестрейд, закутанный в прекрасный шерстяной плед, сидел за собственным столом, обеими руками вцепившись в чашку кофе, чёрного как… как что-то очень чёрное (этим утром у похмельного инспектора было туго с метафорами), и осоловело таращился на двух телохранителей Холмса-старшего, рыжего Фому и, кажется, Саймона, споро заменявших его родную ржавую батарею на что-то очень новое и очень хромированное.
Напротив него сидел Пётр и сочувствующим гудящим басом терпеливо доказывал в сотый раз, что в квартире можно устраивать ледяной дворец, что так, безусловно, будет лучше, что ничего предосудительного в новой батарее он не видит, и что то, что старая батарея ещё отца инспектора ребёнком знала – не аргумент.
Когда незваные ремонтники наконец удалились, Лестрейд покрутил головой и, терзаемый нехорошими предчувствиями, решительно направился к шкафу и распахнул дверцы.
На центральной полке, прямо перед глазами, лежала внушительная пачка носков.
Парных. Целых.
Лестрейд сморгнул и аккуратно закрыл шкаф.
***
Рождественскую ночь Лестрейд традиционно проводил в гордом одиночестве. Не то чтобы ему не было, к кому пойти – просто двадцать пятое декабря, казалось, постоянно подстерегало его сразу после первого. Ведь только что ещё был целый месяц до! Как результат – торопливо купленная в супермаркете за углом готовая еда, бутылка дрянного вина и включенный телевизор вот уже который год были его бессменными товарищами в этот светлый семейный праздник.
Инспектор поплотнее укутался в плед и опёрся спиной о диван, бездумно глядя на мерцающий голубой экран. Сидеть на полу ему всегда было уютнее.
В этом году здесь хотя бы было тепло.
Лестрейд фыркнул и запрокинул голову на сидение дивана. Битву за батарею он проиграл с разгромным счётом, даже не успев её начать. Майкрофт Холмс умел делать потрясающе саркастичное и безапелляционное выражение лица, всего лишь чуть приподняв бровь.
Инспектор подхватил с пола бокал и поднялся. Он прекрасно знал, что выловить всю следящую аппаратуру из квартиры так и не смог. Он даже примерно знал, где она находилась.
Выбрав самый подозрительный угол, Лестрейд усмехнулся и отсалютовал ему бокалом.
За несколько десятков километров от него Майкрофт Холмс, для которого мало какой праздник мог служить уважительной причиной для отгула, улыбнулся уголком рта и тихо звякнул чайной чашечкой о стекло экрана, на котором детектив-инспектор Лестрейд, стоя спиной к объективу, желал счастливого Рождества пустому углу комнаты.
***
- Послушай, ты мог бы сразу мне сказать.
Оказывается, сидеть на полу куда уютнее, если - верхом на чьих-то коленях.
- Да? «Здравствуйте, инспектор, я Майкрофт Холмс, брат Шерлока, и будет очень здорово, если вы меня поцелуете прямо сейчас, потому что рано или поздно вы всё равно так поступите, чего зря время терять?» И что бы ты тогда сделал?
- Очень смеялся бы, - признаётся Лестрейд, неторопливо разбираясь с мудрёным узлом чужого галстука; подумав, честно добавляет: - А потом с превеликим наслаждением сломал бы тебе твой шикарный нос.
- Твои сладострастные интонации заставляют меня думать о том, что ты до сих пор не прочь так поступить.
- Только об этом?
Галстук наконец поддаётся.
***
- Майкрофт?
- Ммм?
- Ты мог бы сразу сказать. Правда.
- Что?
- Что ты убил Брейсгирдла.
Пальцы, перебирающие волосы инспектора, замирают.
Лестрейд серьёзно смотрит в расширившиеся глаза Холмса снизу вверх.
- Браво, инспектор, - наконец медленно говорит Майкрофт с неподражаемо выразительным отсутствием интонаций. – И что же вы намерены предпринять?
Лестрейд закрывает глаза и поудобнее устраивает голову на холмсовых коленях.
- Я в растерянности, - очень серьёзно говорит он. – Никак не могу выбрать: то ли нежно тебя избить, то ли грубо изнасиловать.
На самом деле момент моральных терзаний он уже пережил, давно, сейчас просто отыгрывается.
Майкрофт фыркает; пальцы в волосах инспектора чуть сжимают седые пряди, Лестрейду даже кажется – с благодарностью, и продолжают движение.
- Скомбинируй, - невозмутимо предлагает Холмс.
- Нет, а правда? – Лестрейд чуть запрокидывает голову навстречу руке. - Почему было сразу не сказать?
- У тебя вечер дурацких вопросов? – вежливо интересуется Майкрофт. – Если половая активность влияет на работу твоего мозга так удручающе, то я буду настаивать на чисто платонических отношениях, - а пальцы будто ненароком соскальзывают на выгнувшуюся шею. - «Здравствуйте, инспектор, утопленника вам обеспечил я, и не то чтобы я очень раскаивался, потому что эта тварь серьёзно угрожала моему младшему брату, Шерлок Холмс, знаете такого?»
- Н-да.
- Кроме того, - помолчав, невинно добавляет Майкрофт, - ты так развлекался, гоняясь с Грегсоном за цыганами, что я просто не смог помешать тебе получать удовольствие.
- Человеку, который не хочет, чтобы из скомбинированных вариантов ему выпал «грубо избить», стоит воздержаться от подобных комментариев!
***
«Он считает, что убийца – я. Выдохните.
МХ.»
Телефон звонит спустя три минуты.
Майкрофт берёт трубку, влезает в первые попавшиеся штаны – пижамные да ёщё и не его, вот же, накидывает куртку на голое тело и выходит на улицу.
- Да?
Молчание.
Холмс вздыхает.
- Шерлок, просто скажи доктору, что пытаться заставить тебя позвонить – бесполезная затея.
- Он спит.
- О.
По обеим сторонам трубки повисает молчание. Майкрофт не торопит, просто стоит и щурится на потрескивающий фонарь.
- Спасибо, - наконец неуверенно говорит в трубке Шерлок.
Холмс-старший усмехается.
- Я думал, ты научился зачищать следы. В следующий раз будь аккуратнее, ладно? – звучит почти ласково.
- Следующего раза не будет, - голос Шерлока становится жёстким. – Я никому больше не позволю стрелять в него.
- Как он, кстати?
- Просыпается от взрывов петард. И не пытайся сделать вид, что не наблюдаешь за квартирой!
Майкрофт пожимает плечами, и даже не собирается ничего отрицать.
Снова молчание. Майкрофт следит за падающими снежинками.
У самой лампы фонаря кажется, будто они падают вверх.
- Ладно уже, - наконец говорит Шерлок, - иди давай. Мог бы и потеплее одеться, прежде чем выскакивать под снег, не стоило так спешить взять трубку. С Новым годом вас там. Обоих, - ехидно добавляет он и кладёт трубку прежде, чем Майкрофт отвечает. Младшему Холмсу всегда тяжело давались телефонные разговоры.
Майкрофт жест оценил в полной мере.
- С Новым годом, - говорит он глухой трубке, зябко ёжится и поднимается обратно.
Он думает, он, пожалуй, должен Шерлоку. Только самому Шерлоку об этом знать не надо.
Он думает, о чём это он. Конечно, Шерлок и так уже знает.
URL записиНазвание: ---
Автор: Lady Ninka по заявке marla666
Бета copannan
Рейтинг: PG
Категория: romance, gen, humour.
Дисклаймер: Конан Дойль в своё время неловко выразился и разрешил делать с ними что угодно. Грех не следовать его заветам.
Персонажи:Лестрейд/Майкрофт, Шерлок/Джон фоном.
По заявке: Фик Майкрофт/Лестрейд. Можно пре-слєш. Приветствуется романс, ЮСТ и херт/комфорт, а также ангст, возможно - десфик. *Чем больше мыслей этих персонажей и описания их жизни/характеров, тем лучше. Но съем и юмор и стеб))*
Авторские примечания: Автор завалил все сроки, очень, очень сожалеет и вешает сырой фанфик. Отредактированным окончательно он будет повешен куда-нибудь позже. А ещё автор всегда мечтал написать фик в одно предложение, что вряд ли звучит убедительно в свете последующих 16 вордостраниц. Двойная линия разделителей - начало и конец флэшбэка.
читать дальше- Ты идиот! – шёпотом вопит Лестрейд, кажется, именно тогда впервые называя его на «ты».
- Грегори, какого чёрта вы здесь делаете? – высокомерно грубить человеку, который вытаскивает тебя из-под пуль буквально на руках, может, и невежливо, но Майкрофту сейчас не до светских условностей.
- Вы достали меня! Своим пренебрежением к собственной жизни – достали! Оба – достали! – инспектору, впрочем, тоже не до вежливости. Он сгружает бледного и злого, как тот самый дьявол, Холмса за какое-то хлипкое укрытие из полусгнившей груды ящиков и, чуть переведя дух, осторожно выглядывает с целью разведать обстановку.
- Я ещё раз повторяю свой вопрос, - с ледяной яростью шепчет Майкрофт. Даже в порыжевшей от времени кожаной куртке, какой-то потёртой водолазке и мешковатых джинсах Холмс умудряется выглядеть ничуть не менее официально, чем обычно, хотя в боку у него противно и влажно, горячая влага стекает под свитером и впитывается в омерзительно промокший пояс брюк.
- Мимо проходил, - цедит сквозь зубы Лестрейд. Не признаваться же, что сознательно шпионил за персонифицированным британским правительством.
- Понятно. Вы просто проходили мимо по сети подземных складов с боеприпасами. Я так и понял. Очевидно. И как я сразу… - Холмс задыхается, частично от негодования, частично – потому, что инспектор с силой зажимает ему рот ладонью, да ещё и грозно шикает.
Оба они насторожено следят за приближающейся и явно недружественной фигурой. Боевик останавливается у ящиков, вертит головой, и, кажется, действительно их не замечает. Лестрейд медленно достаёт пистолет, неторопливо прицеливается, спускает курок.
Щёлк.
- Я же просил вас проверять патроны, - спокойно говорит Холмс.
С пустой обоймой на складе боеприпасов. Какая ирония.
- Если нет патронов, - светлым голосом говорит Лестрейд и встаёт в полный рост, - то никогда не поздно пустить в ход приклад.
И с душой опускает револьвер между ясных глаз незадачливого боевика.
***
Повязку, наскоро сооружённую из рубашки инспектора, они в конечном счёте всё-таки наложили, отпуская в процессе нелестные комментарии по поводу врачебных навыков друг друга. Медицинские навыки и впрямь были весьма посредственны. Кровь не останавливалась.
- Ну и где же твои чёртовы архангелы, - раздражённо спрашивает Лестрейд.
К удивлению инспектора, Майкрофт смотрит на него с каким-то новым интересом во взгляде.
- Вы заметили, - говорит он.
- Что я заметил? – глупо моргает Лестрейд.
- Архангелы, - непонятно объясняет Холмс. Лестрейд снова моргает, и Холмс закатывает глаза. – О нет, ну конечно нет. Вы ничего не заметили. Просто фигура речи, да?
- Погоди, - Лестрейд шевелит губами, вспоминая про себя имена майкрофтовых телохранителей.
Эндрю, Джон, два Джейкоба… Якова…
- Их у тебя что, двенадцать? – неверяще спрашивает инспектор.
- Одиннадцать, - поправляет Холмс и в ответ на непонимающий взгляд поясняет: - Я предпочитаю с самого начала обходиться без Иуды.
- Хам, - удивлённо качает головой инспектор. – Богохульник. Всякого от тебя ожидал, но чтоб такого…
Майкрофт скупо улыбается, облизывает ужасно пересохшие губы и прикрывает глаза. Его неудержимо клонит в сон.
***
- Эй, ты! Не смей отключаться!
Холмс с трудом разлепляет веки. Похоже, его куда-то везут. Наверное, «архангелы» наконец нашли их. Главное, чтобы ему не пришлось в самом скором времени встретиться с их библейскими прототипами, думает Майкрофт и поворачивает голову.
Лестрейд сидит рядом и тревожно смотрит на него.
- Грегори, - хрипло выталкивает из сухого наждачного горла Холмс. – Вы что же, беспокоитесь обо мне?
- Ну уж, - фыркает инспектор. – Ты банально не имеешь права умереть раньше, чем я раскрою это чёртово дело!
- О, - неожиданно ясным голосом говорит Майкрофт. – О.
- Что?
- Кажется, я буду жить вечно.
***
Лестрейд стоит перед дверью палаты и раздражённо теребит воротник больничного халата.
От двери его отделяют только несколько шагов и помощница Майкрофта, вежливая, но непреклонная.
- Он никого не принимает. Нет, совсем никого. Нет, он не говорил ни о каких исключениях. Сожалею.
- Впусти его, - повелительно доносится из палаты.
- Как вас записать? – невозмутимо спрашивает женщина-привратник.
- Запиши как «Пол», - доносится из-за двери прежде, чем Лестрейд успевает открыть рот.
Женщина согласно кивает и отходит в сторону, давая инспектору дорогу.
- Пол? – спрашивает инспектор, заходя в палату. Майкрофт возлежит на больничной койке с величием, достойным лучшего обрамления.
- Павел, - кивает Холмс, и, видя, что понятнее инспектору не стало, раздосадовано поясняет: – Он был призван уже после воскрешения Христа.
- Ты не охренел с такими параллелями? – ошарашено качает головой инспектор. Он-то думал – уже привык ко всему.
Майкрофт холодно улыбается и молчит. Единственная тема для беседы исчерпана.
- Ну, я, собственно, это, - спустя пару минут леденяще вежливого молчания говорит Лестрейд. – Я только узнать, всё ли в порядке. Всё-таки врачи из нас обоих те ещё.
- Да уж, - на полградуса теплее улыбается Холмс и едва заметно морщится, вспоминая бурные и весьма болезненные попытки адекватно перевязать рану рубашкой. – Всё в порядке, Грегори. Благодарю за такую своевременную попытку шпионить за мной, - хмыкает он. Инспектор пожимает плечами, даже не пытаясь оправдываться, и как будто ждёт чего-то.
– Разумеется, я подумаю о материальном эквиваленте устной благодарности, - наугад предполагает Майкрофт, и по углубившейся складке между бровей Лестрейда понимает, что промахнулся.
- Не нужно, - морщится инспектор и, коротко попрощавшись, покидает помещение.
Холмс откидывает голову на подушку и хмурится. Что-то где-то пошло не так, и он хоть убей не понимает, где. А он не любит и не хочет, не умеет не понимать.
Выходя из палаты, Лестрейд на секунду задерживается рядом с помощницей органайзером, осенённый внезапной догадкой.
- Скажите, - спрашивает он, - вас, случайно, не Мария зовут?
- Я предпочитаю Мэри, - вежливо улыбается она и совсем не удивляется, когда инспектор бессильно опускается на больничную скамейку, прячет лицо в ладонях и начинает смеяться.
Кто-то суёт ему в руки стакан. Лестрейд залпом выпивает содержимое, не особо интересуясь составом.
- Босс сказал, когда ты начнёшь смеяться, дать тебе валериановых капель, - говорит Пётр, начальник личной охраны Холмса. На «ты», надо же. Кажется, свеженаречённый Полом инспектор автоматически стал своим в рядах майкрофтосвиты.
Лестрейд бросает на Петра взгляд слезящихся глаз и ржёт уже в голос, не в силах остановиться.
- … а когда это не поможет, он сказал несколько раз ударить тебя по лицу.
Лестрейд давится смехом и внимательно смотрит на телохранителя снизу вверх.
- Нежно, - неуверенно добавляет амбал и под сверлящим взглядом детектива медленно опускает занесённую было руку.
***
Первое, что видит инспектор, войдя в свою квартиру – аккуратный свёрток ровно посередине прихожей. Он бы не удивился, если бы оказалось, что расстояние от стен отмерено по линейке.
О том, что свёрток вполне может оказаться презентом от какой-нибудь банды, которой он в своё время крупно насолил, Лестрейд даже не задумывается. Он слишком измотан для предосторожностей. Поэтому он недрогнувшей рукой потрошит загадочный свёрток и ещё некоторое время тупо смотрит на аккуратно сложенную дорогую рубашку, оказавшуюся внутри. Потом разворачивает её, и на пол планирует прямоугольный листок.
«Ну уж рубашку я вам должен в любом случае.
МХ.»
Лестрейд слабо улыбается.
Рубашка, естественно, сидит идеально.
*** *** ***
*** *** ***
- Добрый вечер, инспектор.
- Дьявол!
Лестрейд подскочил и щедро плеснул на пол горячего кофе. Он же вышел из кабинета всего на пару минут!
- Ну, я не стал бы решать вопрос идентификации моей личности столь радикально.
- Кто вы и как сюда попали, чёрт вас подери?!
- Ну как же, - человек в его кресле вальяжно закинул ногу на ногу и вежливо улыбнулся. – Вы же сами не заперли за собой дверь. А между тем на вашем столе я вижу конфиденциальные документы, пропажа которых была бы чревата для вас большими неприятностями, – гнусный и в высшей степени подозрительный тип поворошил бумаги кончиком, о боже, элегантного чёрного зонта-трости. Пара листов спланировала в кофейную лужу, но гибель документов сейчас интересовала Лестрейда меньше всего.
- Не пудрите мне мозги, - дёрнул бровью детектив, страстно мечтая, чтобы его револьвер сейчас был при нём, а не в кобуре, висящей, кстати, на спинке того самого стула, вот же. – Кто вы такой и что вам здесь надо?
- Не нервничайте, инспектор, - лениво сказал тип, неторопливо стянул со стула кобуру и швырнул её Лестрейду. – Так вам будет спокойнее?
- Вполне, - отозвался детектив, неторопливо освобождая револьвер от кобуры и направляя его на незваного гостя, не видя в своих действиях никакого противоречия. – Спасибо. Так на чём мы остановились?
- Вы спрашивали, во-первых, кто я, а во-вторых, что здесь делаю, - дружелюбно улыбнулся подозрительный субъект. Впрочем, от такого дружелюбия было впору забиться под стол и оттуда уже умолять больше так не делать.
- Именно, - кивнул инспектор и перехватил револьвер поудобнее. – Итак?
- Хорошо, - тип удобно устроил локти на ручках кресла и сложил пальцы домиком у подбородка в неуловимо знакомом жесте. – Итак. Кто я. Заинтересованная сторона.
- Заинтересованная в чём? – нахмурился инспектор.
- А. Это уже ответ на вопрос «что мне здесь надо».
Лестрейд выразительно щёлкнул предохранителем. Что было ещё более выразительно проигнорировано.
- К вам, дорогой инспектор, недавно попало одно в высшей степени занятное дело.
- Ко мне поступает огромное множество занятных дел.
- Дослушайте меня до конца, - снова растянул губы в улыбке гость. Лестрейд поёжился. Человеку с револьвером в руках вроде бы не с чего чувствовать тревогу, но сейчас инспектору почему-то казалось, что, несмотря на оружие в его руках, под прицелом находится всё-таки он сам. - Два дня назад к вам в участок поступил труп, найденный командой баржи в Темзе.
Инспектор вскинул брови. Почему из всех возможных вариантов лощёного типа заинтересовал именно этот?
- Причиной гибели трупа, - продолжал тем временем посетитель, - несмотря на место его обнаружения, без сомнений, стало пулевое ранение в сердце, не правда ли?
Лестрейд согласно кивнул, подумав, что расстреляет свою ленивую группу судмедэкспертов, всё ещё не предоставивших ему отчёта. Он-то до сих пор считал, что этот товарищ был несомненным утопленником.
Чёткое ощущение, что незнакомец за его столом в курсе его неведения, не делало жизнь приятнее.
- И вот тут начинается самое интересное.
- Да?
- Да. Я в полной растерянности, - доверительно сообщил тип.
- Да? – инспектор почувствовал, что его вклад в диалог становится всё ничтожнее и ничтожнее.
- Именно. Даже не знаю, как вам это сказать, - тип задумчиво приложил пальцы к губам. - Вобщем, инспектор. Вы человек честный, прямой, неподкупный – и всё это не было комплиментами, поверьте мне. Спросите ещё раз «да?» - сильно пожалеете.
Лестрейд захлопнул рот и выразительно покачал револьвером, напоминая, кто здесь хозяин положения – хотя бы себе.
Тип удовлетворённо кивнул. Недвусмысленно направленного на него оружия он явно не замечал. Да ещё и сам отдал его в руки Лестрейда. Подозрительно? Ещё как.
- Поэтому, минуя стадию безуспешных подкупов, посулов и улещиваний, я, с вашего позволения, сразу перейду к делу.
«То есть к угрозам», - мысленно отконвертировал детектив.
- С вашей стороны было бы очень мило закрыть это дело.
Инспектор сначала отстранённо отметил, что последние три слова произносились явно с прописной буквы, о боже, этот человек умел говорить капслоком, и только потом понял собственно содержание просьбы.
- Чего? – невежливо вылупился на нахала Лестрейд и даже опустил от удивления ствол. – Каким образом и, главное, с какой стати?
- Ну придумайте что-нибудь, инспектор, – кажется, это обращение доставляло гостю удовольствие, он совершенно гнусным образом выделял его интонациями. То ли пробовал на вкус, то ли намекал на возможность смены должности в самом ближайшем времени и не в самую лучшую сторону. – А причины? Ну хотя бы потому, что я попросил. Пока ещё только попросил.
Незнакомец убрал пальцы от губ и энергично выбил ими дробь по краю столешницы.
- Так, с этим всё. Не буду больше отнимать вашего драгоценного времени и заставлять вас и дальше стоять на холодном полу в этих, вне всякого сомнения, дизайнерски подобранных носках.
Инспектор зло стрельнул глазами на батарею, где сушились его вымокшие насквозь в лондонской предрождественской слякоти ботинки, и перевёл глаза на ноги. Конечно же, носки были демонстративно разными, конечно же, один из них был вопиюще рваным. Когда инспектор выскакивал на минутку за кофе, он как-то об этом не задумывался.
- Ээээ! - неконструктивно запротестовал инспектор, заметив, что гость поднялся и явно намеревается уходить, и снова вскинул револьвер.
- Что-то не так? – поднял брови кошмарный человек.
- Всё не так! Вы останетесь на месте и будете здесь сидеть, пока я не вызову охрану, - решительно заявил Лестрейд, доставая из заднего кармана телефон.
- Я бы на вашем месте не стал этого делать, - предостерёг его тип. – Тем более посмотрите, какая неожиданность, у вас совсем нет связи.
Лестрейд недоверчиво посмотрел на показатель сети и злобно отшвырнул бесполезный телефон в угол. Происходящее перестало быть настораживающим и стало отчётливо угрожающим.
Незнакомец тем временем обогнул стол и, приблизившись к Лестрейду на расстояние вытянутой руки с револьвером, с интересом оглядел оружие.
- И ещё, инспектор, - с сочувствием сказал он, наклоняясь и заглядывая прямо в глаза детективу. Дуло пистолета упёрлось незнакомцу в грудь, но его, видимо, это совершенно не волновало. – На будущее. Если уж берёте оружие из рук подозрительных личностей, проверьте хотя бы, заряжено ли оно. А то, честное слово, неловко.
Осторожно обойдя окаменевшего инспектора, невозможный гад направился к выходу, и, уже открыв дверь, добавил:
- И я ещё раз вам напоминаю, я ни в коем случае не дьявол. Не понимаю, почему многие так меня называют. Совершенно необоснованно. До свидания, детектив-инспектор Лестрейд.
Дверь за посетителем закрылась.
«Вот же дьявол», - запоздало подумал инспектор, вздрогнул и добавил пару непечатных определений, уже вслух. Потом торопливо откинул барабан и присовокупил ещё несколько, особенно забористых.
Барабан, естественно, был пуст.
Лестрейд глубоко вздохнул. Моргнул несколько раз, стирая с сетчатки чужие глаза с выражением усталой и безразличной вечности. В принципе, ничто не мешало инспектору сделать так, как попросил его этот человек. Ну, кроме растоптанной гордости и вывернутых наизнанку моральных принципов.
С одной стороны, с его профессией гордость и принципы уже давно превратились в потрёпанный, грязный и вшивый коврик для ног. С другой стороны, тонкое на неприятности чутьё подсказывало, да что там – истерично визжало, что с проблемой такого уровня инспектор сталкивается в первый раз. И, если не повезёт – в последний.
Инспектору никогда не везло. Медицинский факт. Если бы, например, он играл с тем остроумным маньяком-кэби в его игру, то можно было быть уверенным – отравленными были бы обе бутылочки. Причём не по злому умыслу коварного таксиста – абсолютно случайно. Лестрейд сумел сделать из этой черты характера стратегию жизни.
Детектив задумчиво прошёлся по кабинету. Таких вот лощёных прилизанных гадов (то ли правительство, то ли бандит, а скорее - как тамагочи, два в одном), которые играли во властелинов мира, он видел не один десяток. Все они так или иначе, не сумев договориться с Лестрейдом напрямую, брали неподкупного, несговорчивого и бесстрашного сначала по молодости лет, а потом от полного безразличия к своей судьбе детектива измором – через сговорчивое, купленное и запуганное начальство. И в какой-то момент Лестрейд устал. Махнул рукой. Что на детские мечты о свободе и справедливости для всех и каждого, что на уже более сознательные и куда более робкие надежды на относительно чистую совесть. Это уже потом он понял, что относительно чистой совести не бывает, и запятнать совесть чуть-чуть не получится. И нечего тогда подставляться из-за какого-то утопленника. Что он ему, родственник, что ли? Да кому он вообще нужен такой, утопленный. Да ещё и с пулей в сердце.
Лестрейд решительно подошёл к столу, уверенно снял с рабочего телефона трубку и храбро набрал номер.
- Андерсен? Помнишь, к нам поступил труп, ну тот утопленник? – Это дорого ему обойдётся. - Помнишь, я говорил, что собираюсь передать его другому отделу, потому что нечего нам чужие трупы подсовывать, у нас своих хватает? – Очень, очень дорого. - Так вот. Я лично буду заниматься этим делом, слышишь, лично! И чтобы к завтрашнему дню результаты обследования были у меня на столе, разгильдяи чёртовы!
Лестрейд шваркнул трубкой по базе. В углу комнаты призывно замигал телефон, оповещая о входящем сообщении.
«Вызов принят, инспектор. До скорой, очень скорой встречи. Берегите себя.
МХ.»
Лестрейд сглотнул и медленно опустился в своё кресло. Его фирменная удача снова сработала на все сто.
На батарее медленно шкворчали швами подсыхающие ботинки.
***
Инспектор сидел в кабинете и сосредоточенно курил. Да, он снова начал курить. И всерьёз рассматривал идею алкоголизма. И к чёрту статистику и минздрав!
Мысли не складывались. Дело не складывалось.
Имя убитого – Айвор Брейсгирдл (вот наградили же родители!), возраст – 21 год, двоюродный брат мистера Хейворта Трейси. Погиб действительно от выстрела в сердце – Лестрейд каждый раз морщился, перечитывая эту строчку досье, поморщился и сейчас, - из стандартного армейского пистолета, отследить такой в лондонских дебрях практически невозможно. Труп был сброшен в Темзу неизвестно где и пробыл в воде не менее недели.
Лестрейд с душой вдавил сигарету в забитую до отказа пепельницу и запустил руки в волосы. Вот и всё, что удалось накопать за неделю адовой работы. Если учесть, что заключения медэкспертизы прибыли на следующий день (вместе с успокоительным от Андерсена, которому втыки злобного начальства категорически не нравились), а имя и небогатая информация нашлась через день у соседнего отдела, который давно уже мусолил дело об убийстве восьмилетней Элизабет Трейси, дочери Хейворта и племянницы Айвора соответственно, дело выглядело совсем тухлым. Впрочем, как и сам Айвор, мрачно и цинично подумал инспектор. Соседний отдел, кстати, с огромным облегчением сбагрил инспектору дело маленькой Элизабет, и, кажется, праздновал счастливое избавление до сих пор. Грегсон в благодарном порыве даже пожал Лестрейду руку.
Не то чтобы дело было очень сложным, не то чтобы оно было безумно запутанным. Просто в нём катастрофически не хватало данных, а получить эти данные инспектору кто-то методично и последовательно мешал. Это кто-то, ко всему прочему, не скупился на гнусные подначивающие смски с разных номеров за неизменной подписью «МХ», на которые инспектор сначала сердился и периодически менял сим-карты – без какого либо результата, потом не менее язвительно отвечал, потом просто ругался, а потом перестал замечать их.
Для начала папка с делом просто и банально пропала с его стола. Инспектор хмыкнул и распечатал ещё один вариант, так как был не дурак и заблаговременно сохранил информацию на флешке.
На следующий день папка пропала ещё раз, флешку он как-то внезапно и, ах, совершено неожиданно потерял, домашний компьютер поразил внезапный вирус, а с винчестера компьютера в его кабинете благодаря нелепой оплошности ремонтников пропала вся информация. Отдел бегал по потолку и вопил благим матом, инспектор же мрачно улыбался и мечтательно поглаживал по матовой панели свежекупленный ноутбук с копией дела. Ради интереса он заскочил в интернет-кафе и вышел на свою почту, куда тоже посылал копию, и даже испытал некоторое удовлетворение, когда увидел, что содержание сообщения удалено и заменено на ещё один ехидный комментарий за знакомой подписью, который он даже читать не стал.
Потом атаки посыпались со всех сторон: внезапное отключение электросети во всём здании в самый неподходящий момент; неожиданные финансовые трудности в отделе, из-за которых вести это дело дальше было невмоготу, и так далее, и тому подобное. А потом Андерсен сломал ногу. Судмедэксперт вращал глазами и с пеной у рта клялся, что подскользнулся на ровном месте и ну не мог так сломать ногу при падении, но инспектор крепко сомневался на этот счёт. Он пару раз имел честь быть свидетелем, как находившийся в сильном подпитии Андерсен храбро и неудержимо лез сражаться с фонарными столбами. Кроме того, загадочный МХ отчётливо чурался грубых физических методов воздействия, по крайней мере пока. Так что перелом не считался. Но тут уж одно к одному.
Закончились тем, что детектива вызвал к себе начальник, долго мялся, разводил руками, пожимал плечами, шмыгал виновато носом и наконец родил: Лестрейд, оказывается, отстраняется от ведения этого дела и обязан сдать его на руки обратно Грегсону в течение 24-х часов. Инспектор внимательно посмотрел в бегающие начальственные глазки, вздохнул, ультимативно потребовал в таком случае отпуск, получил его от виноватого начальства почти без проблем и ушёл, не поленившись хлопнуть дверью на прощание.
Грегсон, принимая дело обратно, даже уронил скупую мужскую слезу, но ничего не сказал. Понятное дело – служба.
Но настоящие масштабы катастрофы инспектор постиг только тогда, когда, узнав от Грегсона, что длинный нос единственного в мире консультирующего детектива уже дотягивался и до этого дела, пошёл на поклон к Шерлоку.
Холмс сам открыл дверь, не пустил инспектора дальше коридора, а когда Лестрейд заикнулся было о Брейсгирдле (а о такой фамилии можно было только заикнуться, с первого раза выговаривать её инспектор ещё не научился), Шерлок окаменел лицом, сказал, что такие глупости его никогда не интересовали, нет, он не возьмётся за это дело, и не соизволил бы инспектор покинуть квартиру. Нет, Холмс ничего не знает про это дело, нет, точно не знает. А если инспектор рискнёт заявиться с облавой, то он, Холмс, собственноручно спустит его с лестницы, а Андерсена нашпигует припарками миссис Хадсон так, что они у того из ушей полезут, потому что Джон Уотсон болен и ему нужен покой. Ну хорошо, чёрт побери, хорошо, ранен, да, давно, нет, опасности для жизни нет, уже нет, но покой ему всё равно нужен, так что не соблаговолит ли инспектор убраться к чертям собачьим, пока доктор не проснулся?
И инспектор убрался, а что было делать. Но сила, которая может повлиять даже на независимого Шерлока Холмса… Боже мой, в какую такую неприглядную субстанцию вляпался инспектор на этот раз?
И что это такое – «МХ»?
***
- Здравствуйте, инспектор.
К чести Лестрейда, он сначала аккуратно припарковался у обочины, а потом уже звучно выругался, выхватил револьвер и обернулся. Не то чтобы он не ожидал такого развития…
Ну хорошо. Вот это было до дрожи внезапно.
Незабвенный лощёный тип, элегантно восседающий на заднем сидении его автомобиля, выразительно вскинул руки в успокаивающем жесте.
- Теперь он заряжен, - процедил Лестрейд. – Я проверял.
- Когда? – невинно осведомился тип.
Лестрейд в ответ молча направил ствол в потолок и только тихо сглотнул, когда вместо оглушительного выстрела раздался унизительно холостой щелчок.
- Кстати, инспектор, - сочувствующе позвал мерзавец на заднем сидении. – Если вы сейчас посмотрите в зеркало заднего вида… да, вот так. Захватывающее зрелище, не правда ли?
Инспектор нервно прищурился. В зеркале было отчётливо видно, как на его лбу дрожат две круглые красные точки.
- В прошлый раз вы их не заметили, но почувствовали, - это не было вопросом. - Они появляются каждый раз, когда на меня направляется оружие, опция по умолчанию, так сказать. Но с вами, впрочем, эта услуга мне без надобности, - подлец лениво махнул рукой. - Эндрю, Джон, отбой.
Инспектор снова глянул в зеркало. Точки пропали.
Из потрёпанной старушки-вольво неподалёку выбрались два серьёзных молодых человека в чёрных костюмах и деловито затрусили к подъехавшему чёрному «ягуару», совершенно изумительному «ягуару» - инспектор не смог бы купить такой, даже заложив свой дом и пустив с молотка мебель, книги и бывшую жену - после чего тут же удалились в неизвестном направлении.
Инспектор хрипло выдохнул.
- Кто вы такой, в конце-то концов, - это прозвучало совсем не гордо.
Знакомый незнакомец растянул губы в улыбке.
- Вы голодны, инспектор?
***
- Знаете, мистер МэХа, - сказал Лестрейд, когда искрящее молчание, повисшее над столиком, уже порядочно ему осточертело. – Вы должны мне кучу денег.
«МэХа» вопросительно вскинул брови.
Они сидели в каком-то затрапезном на вид кафе. Инспектор решил, что выбор пал на это заведение только потому, что встретить здесь кого-либо знакомого его собеседник просто не мог. Лестрейд взял себе чашку кофе. МХ – инспектор уже давно повадился про себя называть его так, - не взял ничего. Это нервировало.
- Четыре флешки – раз, - для наглядности принялся загибать пальцы Лестрейд. – Домашний компьютер - два, рабочий – три. Затраты на печать документов – четыре; ноутбук, который совершенно случайно выбили из рук под колёса машины – пять; отпуск за свой счёт – шесть. Две обоймы патронов, в конце-концов, семь…
- Инспектор, побойтесь бога, - укоризненно покачал головой МХ. – Флешки – ну как можно быть таким рассеянным, нужно ведь следить за своими вещами. Компьютеры – инспектор, инспектор, сайты ммм подобного толка всегда кишат вирусами, немудрено, что вы словили несколько; - инспектор поморщился. Это был подлый приём, вот прямо сейчас. - Что касается рабочего – Скотланд-Ярд всегда скупился на хороших системных администраторов, вот и результат. Насчёт ноутбука – прискорбная случайность, но надо же было крепче держать его при себе в час пик. Отпуск – помилуйте, а кто же вынуждал его вас взять? Это ваше личное желание; кроме того, когда бы вы ещё выбрались отдохнуть, так что это скорее благодеяние. Обоймы – а если бы вы, находясь в столь нервном состоянии, случайно нажали бы на курок?
- Ага! Значит, вы признаётесь, что обоймы – ваших рук дело!
- Зато я спас вам обшивку машины и, скорее всего, ногу: под таким углом к потолку пуля непременно срикошетила бы куда-нибудь в вас.
- Ещё раньше мне вышибли бы мозги, - мрачно огрызнулся Лестрейд. – Причём два раза.
- Это тоже внесёте в список ущерба?
Инспектор помолчал, переваривая ту щедрую порцию яда, которой сочился голос его оппонента.
- Послушайте, - спустя пару минут устало сказал он. – Что вам от меня нужно? Я имею ввиду, всё это было здорово сработано и наверняка забавно, и это появление в пустой машине на полном ходу, но у вас ведь есть куда более действенные способы заставить меня бросить это дело раз и навсегда. А вы их почему-то не применяете.
- Я стараюсь не применять такие методы без особой нужды, - размеренно ответил тип. – Современное общество их не поощряет. Но, с другой стороны, вы правы, инспектор, ваша ситуация как раз подходит под определение «особая нужда».
- Так почему нет? – смиренно спросил Лестрейд, уже готовясь услышать что-то вроде «а действительно, почему» и звук выстрела. Или удара по голове. Или на него упадёт рояль, почему нет, действительно.
- Знаете, инспектор…
- У меня есть имя.
- Хорошо, Грегори, - легко согласился тип, и инспектора передёрнуло. Он даже не подозревал, что в его имя можно вложить такую гамму иронично-презрительных интонаций. Он вообще-то намекал, что к нему можно обращаться по фамилии. От имени веяло чем-то домашним. Так его называл очень узкий круг людей. Ну очень узкий. С момента развода – фактически несуществующий.
Слышать это в чём-то даже интимное обращение от гладкого бандита с холодными глазами убийцы было ужасно неприятно.
- А вы так и не представились, - напомнил инспектор в неудачной попытке перевести тему. – Или знающие ваше имя долго не живут?
- Почему же, живут, - меланхолично сказал МХ. – Только вы, скорее всего, не хотите его знать.
- Позвольте мне самому решать, чего я хочу, а чего нет. Хотя бы это.
- Нет, вы не поняли. Вы очень не хотите его знать, - инспектору показалось, или в голосе проскользнуло явное сочувствие?
- Я настаиваю. Если это, конечно, не государственная тайна. Или не, я не знаю, голосовой пароль к вратам Апокалипсиса. Или…
- Майкрофт Холмс.
Лестрейд сморгнул. Невыносимый тип был тысячу раз прав. Он действительно не хотел этого знать.
Это было в десятки, в сотни раз хуже отверстых врат Апокалипсиса.
- Нет, - серьёзно сказал инспектор. – О нет.
- Смею вас заверить: о да, - невозмутимо качнул идеальным пробором Майкрофт.
- Холмс, - сказал инспектор. – Хорошая английская фамилия. Распространённая. Мало ли в старушке-Великобритании семей с такой простой, хорошей английской…
- Шерлок Холмс – мой младший брат, - безжалостно сообщил Майкрофт.
Лестрейд сморгнул и задрал голову к потолку. Ещё один невыносимый Холмс, только уровнем повыше, и снова на его, инспектора голову. Он должен был догадаться. Настойчивость, бесцеремонность и сверхчеловеческая проницательность, а особенно – проницательность материального тела в закрытое помещение были теми отличительными чертами, которые нельзя было проигнорировать. Видимо, мозг, не посоветовавшись с собственно инспектором, самопроизвольно отключал эту цепочку выводов, пока мог. Ради собственной безопасности.
Всё это было уже как-то чересчур.
- Господи, - проникновенно позвал Лестрейд. – Господи, за какой из грехов караешь?!
- Хм, ну, начнём с того, что несколько месяцев назад вы закрыли глаза на совершенно явно ложные показания свидетелей, - любезно предположил Майкрофт, достав из внутреннего кармана записную книжку и зашелестев страницами. – Затем, недели две спустя, вы, в состоянии сильного алкогольного опьянения, написали баллончиком на телефонной будке образца шестьдесят третьего года какую-то бессмысленную фразу, что-то вроде «плохого волка», если я не ошибаюсь, - сама интонация подразумевала, что такое невозможно просто потому, что невозможно в принципе. - Кроме того, в возрасте двенадцати лет вы вытащили деньги у отца из кармана, мелочь, конечно, но вам до сих пор стыдно; далее…
- Хватит, - спокойно сказал инспектор голосом человека, уже давным-давно перешагнувшего за оградительные буйки отчаяния и пребывающем в спокойных водах оцепенения. – Ещё один Холмс. Теперь я вижу. Но всё-таки, ради светских приличий: откуда вы, чёрт вас подери совсем, можете всё это знать?
Вместо ответа Холмс молча склонил голову к плечу и укоризненно поглядел на инспектора. Вот же дьявол, понял инспектор. Это был Холмс, которому, кроме гипертрофированной наблюдательности и полного пренебрежения к личности оппонента, чисто по статусу была положена невероятных размеров и сложности агентурная сеть.
Неужели инспектор всё это время мирно жил в доме, полном жучков?
- Именно, - вежливо улыбнулся «ещё один Холмс», а Лестрейд задумался, на какую из его мыслей только что ответили.
- Просто ради профессионального интереса, мистер Холмс. К какой преступной группировке вы принадлежите?
- Ради всего святого, – кисло сморщился Майкрофт. - Я не криминальный гений. Почему все постоянно подозревают меня в этом?
- Действительно.
Майкрофт замолчал и внимательно посмотрел на инспектора. Взгляд последнего содержал в себе столько прозрачной, как самый горный из всех ручьёв, невинности, что Холмс-старший только вздохнул.
- Я всего лишь занимаю скромную должность в британском правительстве.
Лестрейд понимающе присвистнул. Он был не понаслышке знаком с такой формулировкой и прекрасно понимал, сколько всего за ней обычно скрывается.
- Итак, Грегори, - проигнорировал его Майкрофт. Игнорировать он умел виртуозно, его бы воля – целыми днями только игнорировал бы. – Если я правильно понял, прекращать свои попытки расковырять дело Айвора Брейсгирдла вы не собираетесь.
- Вы правильно поняли, - подобрался инспектор, который, действительно, тратил отпуск весьма бурно и целеустремлённо, и раскопал в одиночку немало интересного. Разговор неудержимо сворачивал в основное русло, как ни старался инспектор плыть против его течения. Неприятность заключалась в том, что, если инспектор плыл против течения разговора на метафорическом каноэ, по колено в воде, и вычерпывал её дырявой кружкой, то Майкрофт шёл прямо на него флотилией эсминцев.
- Я даже не буду интересоваться вашими мотивами, - устало качнул головой Холмс. – Вне всяких сомнений, в них фигурируют понятия типа «честь», «совесть» и «правосудие». Но не в этом проблема. Проблема в том, что же мне с вами теперь делать.
Майкрофт сложил пальцы у губ и уставился на инспектора ружейными дулами глаз. Лестрейд только стиснул зубы. Прямая демонстрация превосходства. Оскорбительная формулировка. Намеренно оскорбительная. Лестрейд ненавидел, когда с людьми обращались как с вещами. Все беды – от этого.
Естественно, ещё больше он не любил, когда как с вещью обращались конкретно с ним.
- С другой стороны, - помолчав, качнул головой Холмс, - вы мне не помеха.
Нет, ну вот это уже прямой вызов.
- Вы всё равно не сможете раскрыть это дело. Вам не достанет способностей. Шерлок вам здесь не помощник.
- Я уже понял, - спокойно кивнул инспектор.
- Ну а поскольку угрозы вы не представляете, то я считаю применение к вам ужесточённых мер безосновательным.
«Вынес вердикт, - зло подумал инспектор. – Господь бог. Хренов».
- Вам не будут мешать расследовать это дело. Помогать, естественно, тоже не будут. Но с этой секунды я беру ваше частное расследование под личный контроль.
- Зачем? – искренне удивился Лестрейд.
- Я люблю всё контролировать. Даже то, что, на мой взгляд, не должно происходить вообще. И, кроме того, - Майкрофт плавно повёл рукой, - вы забавный. Грегори, если вы попытаетесь воплотить хотя бы десятую часть того, что сейчас думаете касательно меня, то я, пожалуй, пересмотрю своё решение относительно ужесточённых мер.
***
Этим же вечером Майкрофт сидел у экранов и, подперев рукой щёку, наблюдал, как инспектор методично и азартно вычисляет и уничтожает его следящую аппаратуру.
К чести инспектора, он не нашёл всего лишь с десяток жучков.
Нет, это правда был хороший результат.
А главное – инспектору подобная деятельность явно доставляла удовольствие. Экраны в первый раз показывали такого довольного жизнью Лестрейда. Каждый обнаруженный и зверски растерзанный жучок действовал на него, как пара квадратных сантиметров пузырчатой плёнки.
Майкрофт поставил в уме галочку напротив пункта о снабжении инспектора ещё одной порцией антидепрессантов в виде партии новейших жучков. Ради такого дела – не жалко.
***
Несколько недель спустя Лестрейд сидел на полу в своей квартире, окружённый россыпью разнокалиберных бумаг.
За это время он успел узнать, что Айвор Брейсгирдл при жизни был на редкость отталкивающей личностью - примерно настолько же, насколько был омерзителен после смерти. Что он был любимцем в доме своего двоюродного брата. Что он души не чаял в бедной пропавшей малютке Элизабет. Что он был педофилом. Что малютку Элизабет нашли в пруду. В мешке. Задушенной. Что сразу после её исчезновения таинственным образом пропал и Айвор, не взяв ни денег, ни одежды, вообще ничего. Грегсон считал это убедительными доказательствами похищения Брейсгирдла. Лестрейд считал это убедительными доказательствами его, Брейсгирдла, глупости. Впрочем, Грегсон, с упоением гоняющий по местным болотам цыган и возлагая на них вину за все грехи человечества, тоже заслуживал крайне нелестных эпитетов.
Инспектор успел сдать на руки оторопевшему коллеге несколько точек, специализирующихся на детской проституции, прежде чем понял, что идёт по ложному следу. Тайна смерти Брейсгирдла пряталась не здесь. И Лестрейд всё ещё понятия не имел, где. Но смутно подозревал.
За это время инспектор успел узнать, что Майкрофт Холмс совсем не похож на своего брата. И в то же пугающее сходство в некоторых моментах было налицо.
Если собрать поток света в один луч, а потом направить его в определённую точку, получится лазер. Если сконцентрировать хаотично извергаемую энергию Шерлока, упорядочить её и сосредоточить на одной цели – получится Майкрофт. Ну и добавить основополагающее понятие о том, что молчание ценится куда дороже, чем разглашение. Инспектор каждый день молился, чтобы Шерлок никогда в жизни не усвоил эту простую истину. Уж лучше пусть болтает.
- При первой встрече вы показались мне очень страшным человеком. Теперь я понял, что это не так.
- Неужели?
- Да. Вы гораздо страшнее.
Инспектор узнал, что он, оказывается, Майкрофту симпатичен. Он видел, что порой случается с несимпатичными старшему Холмсу людьми. Порой. Не всегда. Если представится случай. Но отличие от инспектора, приспособившегося жить на топливе из неудач, Майкрофт умел заставить случай работать на себя. Случай работал как миленький – кажется, просто опасался противоречить скромному британскому служащему. Что, в свою очередь, очень нелестно аттестовало некоего детектива-инспектора, перечившего этому служащему на каждом шагу.
Инспектор узнал, что Майкрофт придерживается каких-то кошмарных и непостижимых для простого человека диет, то стремительно набирая вес, то стремительно его сбрасывая. Узнал, что периоды спусков и подъёмов Холмса-старшего по кривой веса Холмс-младший в своё время именовал не иначе как «Микрофт» и «Макрофт». Очень быстро узнал и очень надежно усвоил, что люди, распространяющие эту информацию, мгновенно становятся Майкрофту глубоко и активно несимпатичны, со всеми вытекающими последствиями.
Узнал, что зонт Майкрофта – это просто зонт. Без встроенного револьвера. Без детонатора. Без пульта управления. Даже банального клинка в нём не было. Обычный, ну разве что только очень дорогой зонт. Это ведь было куда эффективнее. Вежливое «О, что вы, это самый обыкновенный зонт» позволяло наблюдать захватывающую картину того, как в голове спрашивающего медленно и неотвратимо расцветают дикие инфернальные образы ужасных механизмов, карманных чёрных дыр, портативных ядерных реакторов и Бог знает, чего ещё.
То же самое касалось записной книжки. Она была пуста. Вся информация хранилась в помощнице Майкрофта и в его голове. Просто он, в отличие от своего брата, прекрасно осознавал важность психологического эффекта. Шерлок фонтанировал информацией, не скрывая, что узнал её прямо сейчас, вытянул из ваших потёртых манжет, неровного загара, пепла сигар. Он с гневом отвергал все попытки доказать, что то, что ваша жена спит с садовником, ему сказали не соседи, а пятно на вашем галстуке. Майкрофт же, оперируя теми же методами, виртуозно навязывал человеку ощущение постоянной и неотступной слежки. Для этого ему было достаточно просто задумчиво листать пустую записную книжку во время беседы.
Лестрейд временами думал, что, может быть, это приходит с опытом, и с воплем просыпался по ночам от видения повзрослевшего и упорядоченного Шерлока Холмса. Целенаправленная сверхновая, о да.
Беспокоили инспектора три вещи.
Во первых, он не очень понимал, почему Майкрофт позволял ему узнавать всё это.
Во-вторых – в какой момент дело о смерти Айвора Брейсгирдла превратилось в остросюжетную игру «всё, что вы хотите узнать о Майкрофте Холмсе, и по прежнему боитесь спросить»?
И в третьих – в какой момент эта игра стала интересовать Лестрейда больше, чем основная задача расследования?
*** *** ***
*** *** ***
Лестрейд разлепил глаза и увидел потолок. Не то чтобы он имел привычку пялиться в потолок, когда добирался до кровати – в такие редкие и удручающе непродолжительные моменты инспектор обычно мгновенно и с облегчением отрубался лицом в угол. Но всё-таки потолок своей комнаты он ещё был в состоянии узнать. Что удивительно, учитывая количество выпитого.
- Разные носки – это ваш принципиальный стиль, Грегори?
- Они одинаковые, - убеждённо возразил инспектор и накрыл голову подушкой. – Видите, оба дырявые.
Кажется, по пути из бара его ещё и били. По крайней мере, левая сторона лица приняла подушку куда менее благосклонно, чем правая. Зато правый глаз хуже видел.
Точно-точно, он помнил, как с неизъяснимым удовольствием засветил какому-то бритоголовому типу по лицу, кардинально подправив тому форму носа. За что тип осчастливил Лестрейда шикарнейшим фингалом.
Чего он не помнил, это как оказался дома.
Откуда в его доме взялся Майкрофт Холмс, инспектор тоже не помнил. Но подозревал, что эти два момента его биографии как-то взаимосвязаны.
- Вас забрали прямо с места драки в полицейский участок, откуда мне и пришлось вас вызволять.
Лестрейд поплотнее прижал к голове подушку. Ему упорно казалось, что мысли выскальзывают из черепа через уши и выплывают наружу. Не может же Холмс читать его мысли прямо сквозь подушку.
- Грегори, не будьте идиотом. То, что вы сейчас образуете с подушкой противоестественный конгломерат, никак не сказывается на оглушительной громкости ваших мыслей.
Лестрейд с вызовом подумал невежливое. Он не видел, но отчётливо ощутил, как Майкрофт поморщился: инспектор не постеснялся в мысленных выражениях.
Потом подушка поднялась – не без некоторых усилий со стороны Холмса.
Лестрейд крепко зажмурился и снова подумал невежливое.
- Вы выражаетесь, как портовый грузчик, - тоном гимназистки пожаловался вседержитель британского правительства и отбросил подушку в сторону. – Будьте добры не открывать глаза. Нужно обработать ссадины.
- Аптечка на кухне, - смирился с неизбежным инспектор. То, что обрабатывать качественно отбитое лицо ему сейчас будет не кто-нибудь, а Майкрофт Холмс, было настолько дико, что мозг даже не стал эту мысль думать.
- Да что вы говорите, - послышалось звонкое «чпок», запахло медикаментами. – Никогда бы не догадался.
Прежде, чем инспектор успел поднять в памяти ещё пару пластов обсценного лексикона, к его скуле прижалась мокрая ватка, и Лестрейд на некоторое время сконцентрировался исключительно на переживании своего пероксидного ада.
- Могу подуть, - неуверенно предложил голос Майкрофта Холмса, а когда инспектор заржал – чисто от неожиданности – ваткой мстительно ткнули прямо в глаз. Инспектор понял и заткнулся.
Перекись шипела и жгла ссадину, как последняя сволочь.
***
- Остальное вы как-нибудь сами, - Майкрофт выбросил ржаво-бордовую ватку и поднялся. - Я всё-таки не дипломированная медсестра.
- Ну что вы, - галантно возразил инспектор и обосновал: – Вы вполне себе медбрат.
Холмс грозно прищурился, но прекрасно откалиброванный пронзительный взгляд пропал втуне. Инспектор провалился в глубокий сон, даже не договорив.
Майкрофт покачал головой. Последний раз он собственноручно обрабатывал раны… ну да, Шерлоку, когда они напару взорвали в гараже какой-то ужасно деревянный ящик. Следствием ужасной деревянности были многочисленные и разнокалиберные занозы. Шерлок стоически выдвигал подбородок, сжимал губы и ойкал, Майкрофт неумело орудовал пинцетом, прижигал ссадины, ну и да, дул, где больно.
Шерлоку было шесть, Майкрофту – двенадцать, и мама всё равно заметила. Не столько ссадины и сгоревшие брови, сколько гараж, вернее – его отсутствие, замаскировать которое было несколько проблематично. Наскоро воткнутый в центр аккуратной чёрной воронки кустик (выкопанный из сада соседей) не помог.
Н-да, с тех пор они оба научились качественнее убирать за собой. Более-менее качественно.
Более-менее оба.
Лестрейд глубоко вздохнул во сне и заворочался, окончательно сминая и без того основательно побитый жизнью пиджак, перевернулся на бок и привычно уткнулся носом в стенку.
Майкрофт по-птичьи склонил голову к плечу, с минуту в задумчивости глядел на спящего инспектора и наконец сдался. Присел на край узкого продавленного дивана, выудил из-под него подушку, отряхнул. Перегнулся через Лестрейда, осторожно приподнял его тяжёлую голову и подсунул под неё подушку. Инспектор беспокойно нахмурился, но только потёрся заклеенной пластырем щекой о наволочку, подсунул под подушку согнутую в локте руку и мирно засопел.
Холмс ещё некоторое время посидел на диване, давая инспектору время заснуть крепче. Наконец он поднялся и деловито огляделся.
Комната представляла собой место, куда приходят только поспать, да и то время от времени. Батарея не работала. Тщательная ревизия шкафов показала, что такого понятия как «тёплое одеяло» в этом доме тоже не знали.
Майкрофт неодобрительно поджал губы и достал из кармана телефон.
Наутро взъерошенный Лестрейд, закутанный в прекрасный шерстяной плед, сидел за собственным столом, обеими руками вцепившись в чашку кофе, чёрного как… как что-то очень чёрное (этим утром у похмельного инспектора было туго с метафорами), и осоловело таращился на двух телохранителей Холмса-старшего, рыжего Фому и, кажется, Саймона, споро заменявших его родную ржавую батарею на что-то очень новое и очень хромированное.
Напротив него сидел Пётр и сочувствующим гудящим басом терпеливо доказывал в сотый раз, что в квартире можно устраивать ледяной дворец, что так, безусловно, будет лучше, что ничего предосудительного в новой батарее он не видит, и что то, что старая батарея ещё отца инспектора ребёнком знала – не аргумент.
Когда незваные ремонтники наконец удалились, Лестрейд покрутил головой и, терзаемый нехорошими предчувствиями, решительно направился к шкафу и распахнул дверцы.
На центральной полке, прямо перед глазами, лежала внушительная пачка носков.
Парных. Целых.
Лестрейд сморгнул и аккуратно закрыл шкаф.
***
Рождественскую ночь Лестрейд традиционно проводил в гордом одиночестве. Не то чтобы ему не было, к кому пойти – просто двадцать пятое декабря, казалось, постоянно подстерегало его сразу после первого. Ведь только что ещё был целый месяц до! Как результат – торопливо купленная в супермаркете за углом готовая еда, бутылка дрянного вина и включенный телевизор вот уже который год были его бессменными товарищами в этот светлый семейный праздник.
Инспектор поплотнее укутался в плед и опёрся спиной о диван, бездумно глядя на мерцающий голубой экран. Сидеть на полу ему всегда было уютнее.
В этом году здесь хотя бы было тепло.
Лестрейд фыркнул и запрокинул голову на сидение дивана. Битву за батарею он проиграл с разгромным счётом, даже не успев её начать. Майкрофт Холмс умел делать потрясающе саркастичное и безапелляционное выражение лица, всего лишь чуть приподняв бровь.
Инспектор подхватил с пола бокал и поднялся. Он прекрасно знал, что выловить всю следящую аппаратуру из квартиры так и не смог. Он даже примерно знал, где она находилась.
Выбрав самый подозрительный угол, Лестрейд усмехнулся и отсалютовал ему бокалом.
За несколько десятков километров от него Майкрофт Холмс, для которого мало какой праздник мог служить уважительной причиной для отгула, улыбнулся уголком рта и тихо звякнул чайной чашечкой о стекло экрана, на котором детектив-инспектор Лестрейд, стоя спиной к объективу, желал счастливого Рождества пустому углу комнаты.
***
- Послушай, ты мог бы сразу мне сказать.
Оказывается, сидеть на полу куда уютнее, если - верхом на чьих-то коленях.
- Да? «Здравствуйте, инспектор, я Майкрофт Холмс, брат Шерлока, и будет очень здорово, если вы меня поцелуете прямо сейчас, потому что рано или поздно вы всё равно так поступите, чего зря время терять?» И что бы ты тогда сделал?
- Очень смеялся бы, - признаётся Лестрейд, неторопливо разбираясь с мудрёным узлом чужого галстука; подумав, честно добавляет: - А потом с превеликим наслаждением сломал бы тебе твой шикарный нос.
- Твои сладострастные интонации заставляют меня думать о том, что ты до сих пор не прочь так поступить.
- Только об этом?
Галстук наконец поддаётся.
***
- Майкрофт?
- Ммм?
- Ты мог бы сразу сказать. Правда.
- Что?
- Что ты убил Брейсгирдла.
Пальцы, перебирающие волосы инспектора, замирают.
Лестрейд серьёзно смотрит в расширившиеся глаза Холмса снизу вверх.
- Браво, инспектор, - наконец медленно говорит Майкрофт с неподражаемо выразительным отсутствием интонаций. – И что же вы намерены предпринять?
Лестрейд закрывает глаза и поудобнее устраивает голову на холмсовых коленях.
- Я в растерянности, - очень серьёзно говорит он. – Никак не могу выбрать: то ли нежно тебя избить, то ли грубо изнасиловать.
На самом деле момент моральных терзаний он уже пережил, давно, сейчас просто отыгрывается.
Майкрофт фыркает; пальцы в волосах инспектора чуть сжимают седые пряди, Лестрейду даже кажется – с благодарностью, и продолжают движение.
- Скомбинируй, - невозмутимо предлагает Холмс.
- Нет, а правда? – Лестрейд чуть запрокидывает голову навстречу руке. - Почему было сразу не сказать?
- У тебя вечер дурацких вопросов? – вежливо интересуется Майкрофт. – Если половая активность влияет на работу твоего мозга так удручающе, то я буду настаивать на чисто платонических отношениях, - а пальцы будто ненароком соскальзывают на выгнувшуюся шею. - «Здравствуйте, инспектор, утопленника вам обеспечил я, и не то чтобы я очень раскаивался, потому что эта тварь серьёзно угрожала моему младшему брату, Шерлок Холмс, знаете такого?»
- Н-да.
- Кроме того, - помолчав, невинно добавляет Майкрофт, - ты так развлекался, гоняясь с Грегсоном за цыганами, что я просто не смог помешать тебе получать удовольствие.
- Человеку, который не хочет, чтобы из скомбинированных вариантов ему выпал «грубо избить», стоит воздержаться от подобных комментариев!
***
«Он считает, что убийца – я. Выдохните.
МХ.»
Телефон звонит спустя три минуты.
Майкрофт берёт трубку, влезает в первые попавшиеся штаны – пижамные да ёщё и не его, вот же, накидывает куртку на голое тело и выходит на улицу.
- Да?
Молчание.
Холмс вздыхает.
- Шерлок, просто скажи доктору, что пытаться заставить тебя позвонить – бесполезная затея.
- Он спит.
- О.
По обеим сторонам трубки повисает молчание. Майкрофт не торопит, просто стоит и щурится на потрескивающий фонарь.
- Спасибо, - наконец неуверенно говорит в трубке Шерлок.
Холмс-старший усмехается.
- Я думал, ты научился зачищать следы. В следующий раз будь аккуратнее, ладно? – звучит почти ласково.
- Следующего раза не будет, - голос Шерлока становится жёстким. – Я никому больше не позволю стрелять в него.
- Как он, кстати?
- Просыпается от взрывов петард. И не пытайся сделать вид, что не наблюдаешь за квартирой!
Майкрофт пожимает плечами, и даже не собирается ничего отрицать.
Снова молчание. Майкрофт следит за падающими снежинками.
У самой лампы фонаря кажется, будто они падают вверх.
- Ладно уже, - наконец говорит Шерлок, - иди давай. Мог бы и потеплее одеться, прежде чем выскакивать под снег, не стоило так спешить взять трубку. С Новым годом вас там. Обоих, - ехидно добавляет он и кладёт трубку прежде, чем Майкрофт отвечает. Младшему Холмсу всегда тяжело давались телефонные разговоры.
Майкрофт жест оценил в полной мере.
- С Новым годом, - говорит он глухой трубке, зябко ёжится и поднимается обратно.
Он думает, он, пожалуй, должен Шерлоку. Только самому Шерлоку об этом знать не надо.
Он думает, о чём это он. Конечно, Шерлок и так уже знает.
@темы: books, Sherlock BBC
-
-
11.01.2011 в 21:02пойду благодарить автора)))
-
-
11.01.2011 в 21:39